Танкист
Шрифт:
Затем тюремный воронок и итальянский тягач с транспортной платформой, на которой стоял их КВ, тронулись в дальний путь на Москву. Тюремные ячейки в грузовике оказались настолько малы, что в них было трудно повернуться одному человеку. Внутрь воронка не проникал ни дневной свет, ни дорожные звуки и ни свежий воздух снаружи. Тюремный воронок двигался по каким-то мощеным и не мощеным дорогам, рессоры грузовика плохо справлялись с дорожными ухабами и выбоинами, поэтому парней без конца и края било об решетку и железные стены тюремной камеры на колесах.
Поэтому парни, несмотря на свою молодость и силу, находились в полуобморочном состоянии без поступления свежего воздуха извне. Их
Еще в самом начале дороги в голове командира конвоя, лейтенанта государственной безопасности Васильчикова, Прохору удалось найти ответы на все интересующие его вопросы. Оказывается, о существовании их удивительного и спаянного экипажа и танка КВ с непробиваемой немецкими снарядами броней, хорошо знали в Москве. Их появления на днепровском берегу ожидали с большим нетерпением. Для задержания экипажа и для доставки его в Москву была выделена специальная рота внутренних войск НКВД с бронетранспортерами для усиления. Черным воронком для арестованных, тягачом и транспортно-грузовой платформой для транспортировки КВ.
Вольф Мессинг{12}, этот всемирно известный ясновидец, в одном из приватных разговоров с Лаврентием Берия однажды упомянул об их существовании, об их возможно скором появлении на правом берегу Днепра. С тех пор всесильный руководитель Наркомата внутренних дел СССР внимательно по агентурным донесениям следил за перемещением этого уникального тяжелого танка КВ с экипажем по немецким тылам.
Дорога на Москву оказалось такой тяжелой, что молодые танкисты, измочаленные донельзя путешествием, не очень-то хорошо помнили свое прибытие и первые дни пребывания в Москве. Да и их допросы в тюрьме следователями НКВД начались не сразу, а несколькими днями позже.
После этого Прохора и его товарищей, Сергея Мышенкова и Михаила Кувалдина, стали, чуть ли не каждый день вызывать на допросы. Тем не менее, положение друзей-танкистов во внутренней тюрьме на Лубянке осталось вполне сносным, их особо не били, вовремя кормили и выводили на прогулки. Следователи НКВД пытались выяснить, кто и каким образом произвел такие интересные изменения в конструкцию тяжелого танка КВ, в результате которых он стал неуязвимым для немецких снарядов. Эти же следователи также интересовались тем, кто разрабатывал внутреннюю компоновку орудийной башни КВ, в результате чего экипаж танка свободно ориентировался на поле боя. Когда Прохор, отвечая на этот вопрос, задумчиво сказал, что для решения этих вопросов ему пришлось изучить все удачные и неудачные конструкции орудийных башен танков двадцать первого и двадцать второго столетий, то следователь, ведший его допрос, почему-то засуетился, тут же его прекратил. Приказал конвойному забрать арестанта в камеру, а сам помчался по начальству. Видимо, он получил-таки ответ на очень важный вопрос, а сейчас спешил к начальству доложить о полученном результате.
К слову сказать, следователи НКВД с этой тройкой молодых танкистов вели себя вежливо, даже в чем-то корректно.К насилию над личностями не прибегали, расстрелами не угрожали. Лаврентий Берия, видимо, своим энкеведешным дознавателям строго-настрого запретил насилием и страхом выбивать показания. Ни на одном допросе следователь НКВД не только не поднял руки на Прошку или на его товарищей,
Следует заметить, что камеры внутренней тюрьмы НКВД, по всей очевидности, были экранированы от всех видов телепатического проникновения или магической деятельности. Поэтому, как бы Прохор не старался усилием мысли или волевым импульсом пробить существовавшие в тюрьме преграды и барьеры, мысленно связаться и переговорить со своими друзьями и товарищами, ему не удавалось.
Через год своего бессмысленного сидения в одиночной камере внутренней тюрьмы Прохор Ломакин пошел на хитрость, утверждая, что все изменения в танковой конструкции были осуществлены только им одним. Что ни Мышенков, ни Кувалдин, члены его танкового экипажа не имеют к этому никакого отношения. Следователь был умным человеком и неплохо разбирался в психологии человека. Он хорошо понимал все, о чем ему говорил или рассказывал Прохор. Как и его руководство, этот следователь знал о том, что эти трое молодых парней являются одаренными телепатами и одновременно гениями изобретателями в танковом деле. В своей работе с ними своей главной задачей он ставил нахождения возможности сотрудничества с этими одаренными ребятами.
Следователь притворился, что поверил словам Прохора Ломакина, а сам тут же запросил специальную аудиенцию у Лаврентия Павловича. На этой встрече со своим непосредственным и высшим начальником он поделился своими сомнениями по поводу признания Прохора. Главное беспокойство у следователей НКВД вызывало одно то, что о Прохоре Ломакине вообще не имелось каких-либо записей в книгах гражданского состояния Советского Союза. Получалось, что этого парня вообще на свете не существовало, он не рождался, не учился в школе, не был пионером или комсомольцем, не призывался в армию.
Лаврентий Павлович внимательно выслушал следователя, долго обдумывал создавшуюся ситуацию. Он снизошел даже до того, что самолично дошел до прохоровской одиночки, долго рассматривая парня через глазок в двери камеры. В самую последнюю минуту нарком внутренних окончательно решил, в камеру не входить, в контакт с этим пареньком, Прохором Ломакиным, не вступать. Он внимательно посмотрел на следователя и выдал тому карт-бланш на работу с этим пареньком.
В результате, второй год пребывания Прохора Ломакина в тюрьме прошел чуть более результативно, нежели его первый год в тюрьме на Лубянке. После достигнутого устного соглашения Прошке пришлось неоднократно встречаться с советскими исследователями и инженерами в области военной и оборонной промышленности. Он делился с ними новинками в танковом деле, секретами и формулами варки броневой стали для танков. Передавал технологические новинки, в деталях рассказал о конвейерном способе сборки танков. Рассказал о кумулятивном эффекте при изготовлении противотанковых снарядов.
Пока Прохор работал с конструкторами и инженерами, Сергей Мышенков и Михаил Кувалдин учились в специализированной танковой школе, которая была организована специально для них двоих. Причем, занимаясь в этой школе, они никогда не покидали своих камер, воочию не видели своих учителей. Прошка продумал, а затем создал систему прямой передачи видеосигнала из учебных аудиторий и полигонов реальной танковой школы в камеры своих товарищей. Таким образом, его друзья получили возможность учиться, сдавать экзамены одновременно с курсантами той танковой школы. При организации виртуального учебного процесса ему немало помогли инженеры, с которыми он работал по другим проектам.