Танкист

Егоров Валентин Александрович

Найденный лог оказался достаточно большим, чтобы в нем смогли укрыться все четыре танка, КВ особенно глубоко не опускался, а только по башню укрылся в этом логе. Танкисты покинули свои боевые машины, началось знакомство экипажа танка КВ с экипажами танков Т-34. Тут-то и выяснилось, что командир 173-й танковой бригады свою лучшую роты Т-34, под командованием капитана Яковлева, выделил для проведения разведки боем. Ни командование танковой бригады, ни командарм 69-й армии генерал Крюченкин точно не знали, что творится перед фронтом своей армии. Никто из высшего командования Воронежского фронта не думал и не гадал, что оперативной группе "Кемпф" удастся прорвать оборонительные линии 6-й и 7-й гвардейских армий. Когда же это случилось, то резервная армия генерала Крюченкина, занимавшая оборонительные

позиции за спинами гвардейцев, внезапно оказалась на передовой линии фронта. Естественно, для того, чтобы организовать стойкую оборону своих армейских подразделений, командарму срочно потребовалась достоверная информация о том, что за немецкие дивизии противостоят его армии. С этой просьбой он обратился в 73-ю танковую бригаду и некоторые другие подразделения своей общевойсковой армии.

Танковая рота капитана Яковлева, успешно сбивая немецкие заслоны, от поселка Ржавец проскочила до Мелихова, где встретила жесткое сопротивление немецкой стороны, где чуть ли не была полностью окружена и уничтожена. Капитан Яковлев получил свои ранения в самом начале боя. Один за другим на посту командира роты его сменяли командиры взводов, пока командиром роты не стал сержант Павел Куницын. Именно он, сержант Куницын, воспользовавшись поддержкой неизвестно откуда проявившего танка КВ, вывел остатки своей роты, три танка Т-34, из немецкого окружения. И именно он, услышав танковую перестрелку, остатками роты атаковал немецкие позиции. Разговор Прохора Ломакина с сержантом Куницыным продолжался относительно долго. Павел Куницын с горечью в голосе говорил о том, что его рота, потеряв две трети своих танков и танкистов, так и не выполнила боевого задания.

– Нам не с чем возвращаться в бригаду. Мы так и не узнали, что за немецкие дивизии подошли к линии фронта 69-й армии, их расположение и их планы на ближайшее будущее! Особенно от этой ситуации страдает капитан Яковлев. Он может умереть каждую минуту и хорошо знает о том, что его рота не выполнила приказа командарма. От этого его мучения становится все более и более мучительными. Мне же совершенно нечего сказать, чтобы уверить его в обратном.
– Говорил сержант, чуть ли не со слезами на своих глазах.

– Прекрати произносить такие слова, сержант, - в конце концов, не выдержал Прохор, - ты же не мальчик, чтобы так проливать слезы. Ваша рота нанесла серьезный удар по немецкой обороне в Мелихово. А в этом селе, для твоей информации, Павел, находится штаб армейской группировки "Кемпф" которая до сегодняшнего дня своими дивизиями вела по автостраде "Харьков - Россошь" наступление на Корочу.

Итак, очень осторожно выговаривая и взвешивая каждое слово, Прохор начал делиться с сержантом Куницыным той информацией, которой в настоящий момент располагал по расположению дивизий армейской группы "Кемпф". Во время этого разговора Прохор не спускал глаз с лица Павла и хорошо видел, как тот стал реагировать на получаемую информацию. Парень изо всех сил пытался запомнить слово в слово получаемую информацию, но ничего такого у него не получалось. Тогда Прохор воспользовался своим мысленным щупом и прошелся по сознанию сержанта Павла Куницына, пытаясь организовать более эффективную работу его головного мозга. Сразу же улучшилась, расширилось и поднялось качество его памяти, теперь сержант был способен запомнить содержание целых книг, перелистывая только их страницы.

Работая с головным мозгом сержанта Павла Куницына, Прохор сделал его двусторонним телепатом, а затем выключил мысленный зонд и ему представился. От удивления, у сержанта подогнулись колени, и он с размаху хлопнулся на свой тощий зад. Сидя на земле, парень стал удивленно осматриваться по сторонам. Ведь, это было так странно и одновременно восхитительно, когда внезапно раздвигаются рамки твоего мира, и он прямо-таки на глазах обогащается удивительно интересными мирами других людей. Прохор стоял перед сидящим на земле сержантом Куницыным и смотрел на то, как все больше и больше расцветает счастливой улыбкой его лицо. Затем он немного нагнулся и протянул сержанту свою правую руку, предлагая тому не только простую физическую поддержку для того, чтобы он поднялся на ноги, но и свою дружбу и товарищество.

Сержант

Куницын догадался о значении подаваемой руки, некоторое время он колебался, но затем своей рукой коснулся руки Прохора, забирая дружбу и товарищество, и легко вскочил на свои ноги. Поднявшись на ноги и ничего не говоря Прохору Ломакину, сержант Павел Куницын прошел к своей тридцать четверке, залез в башню и некоторое время в ней копался, чего-то разыскивая. Вскоре он снова стоял рядом с Прохором, протягивая ему топографическую карту.

– Товарищ лейтенант, помогите мне заполнить эту карту в соответствии с полученной от вас информации о положении на фронте на 11 июля 1943 года.

– Почему ты назвал меня "лейтенантом"?
– Мысленно поинтересовался Прохор Ломакин, одновременно его рука с карандашом летала туда-сюда над картой, оставляя за собой различные топографические значки.

– Не беспокойся по этому поводу, Прохор! Рано или поздно, но ты станешь лейтенантом. А что касается нашего случая, то просто представь себе следующую ситуацию. Когда я буду рапортовать своему командованию и представлю им полученную от тебя информацию. Поверят ли они ей, если я им скажу, что эту информацию мне передал такой-то рядовой. Наши командиры странные люди, среди них очень редко встретишь людей, которые к рядовым относились бы с большим уважением. Поэтому они могут и не поверить мне и этой карте, которую ты так профессионально ловко заполняешь. Поэтому лучше будет, они всему поверят, когда я им скажу, что, получая эту информацию, я имел дело с лейтенантом, товарищ лейтенант.

Когда карта была готова, а информация рассортирована в памяти сержанта, тот отправился в свой танк к бортовой рации, чтобы передать в штаб 173-й танковой бригады полученную разведывательную информацию.

Прохор же отправился навестить капитана Яковлева. Он надеялся на то, что сможет ему помочь выкарабкаться, но первый же взгляд на дважды раненого капитана заставил его забыть о своих надеждах. К этому времени капитан Яковлев был скорее мертв, нежели жив. Из-за большой потери крови у капитана отказали все внутренние органы, пока еще функционировал один только его мозг. И это произошло только потому, что Вячеслав Яковлев хотел умереть, услышав слова, что его рота боевое задание выполнила. Прохор перед раненым капитаном опустился на колени и склонил голову. Своим мысленным зондом он прошелся по его умирающему сознанию. Странно, но капитан Яковлев почувствовал проникновение в его сознание чужого сознания, он попытался даже повернуться на бок, чтобы увидеть того, кто хотел это сделать.

Но тело предало полумертвого капитана танкиста, ему удалось только мысленно и из последних сил прошептать:

– Кто это... зачем это нужно?

И тогда Прохор Владимирович Ломакин решил рассказать всю правду этому человеку, который своей жизнью и своей смертью заслужил эту информацию. Две минуты он мысленно рассказывал Вячеславу Яковлеву о войне, когда и как она закончится. Много говорил о его сослуживцах, но капитан Яковлев прервал этот его рассказ, остановил, чтобы задать один единственный вопрос о том, выполнила ли его рота приказ командования?!

– Да!
– Коротко и мысленно произнес рядовой Прохор Ломакин.

После этого слова капитан Яковлев даже не попытался закрыть своих глаз, которыми уже ничего не видел. Он просто умер, ушел в мир иной.

**************************************

Танкисты роты, которой в свое время командовал и сделал ее лучшей в бригаде капитан Яковлев, его тело завернули в чистый кусок брезента и опустили в неглубокую могилу, вырытую на одном из склонов лога. Прощальных речей и трех залпов из винтовок и карабинов не производили, так как вблизи проходила дорога, по которой немцы вновь возобновили движение своего автотранспорта. Но танкисты, а их оказалось четырнадцать человек, выстроились у могилы и минутой молчания проводили своего командира и верного армейского служаку. Сержант Куницын руководил всей этой печальной и грустной церемонией прощания с настоящим человеком. Он находил нужные и достойные слова, чтобы выразить печаль и грусть, которые испытывала танкисты в связи с несвоевременной гибелью своего капитана.