Танкисты. Новые интервью
Шрифт:
– А людей где брали?
– Кругом госпиталя. Даже из города брали людей, у Шумилова и у Чуйкова. Мы к ним с краю прильнули, с юга. Шумилов нам так помогал, о!
Окруженную группировку на тот момент уже разгромили. Мы как раз закончили второе формирование, собрали разных танков еще на один полк. А командир корпуса все время жмет телеграммы: «Вашу мать, когда вы закончите там зимовать?!» Он на Миус-фронте уже все свои танки потерял. Его хотят вывести из боя и вывести на переформирование.
Ну ладно, очередной полк мы сформировали. Надо отправляться на фронт через Ростов. Но ни хера не можем получить эшелоны. А нужно
С командиром полка едем в штаб фронта: «Мы такие-то. У нас все укомплектовано. Мы одеты-обуты. Готовы отбыть на фронт. А помог нам товарищ Шумилов». И вроде как бы мы официальные лица, комполка и старший лейтенант. Но на нас как глянул здоровенный генерал-лейтенант да как рявкнет матом: «Да вы что! Да из-за какого-то задрипанного полка… Да здесь вся армия – отправить не могу. Меня Сталин за горло…»
И тут мы узнаем, что в связи с большим напряжением отправка эшелона – это как фронтовая операция. Хорошо, кто-то сказал, что приехал Маленков с особыми полномочиями. Мы сразу к нему. Делать не хер, Маленков – последняя инстанция. Нас уже командир корпуса обещал расстрелять, оттуда по железной дороге присылает бумаги, в которых пишет, что мы сволочи и тут загораем.
Прикатили к Маленкову… И ты знаешь, как получилось: во-первых, легко пропустили в вагон, во-вторых, он нас душевно принял. Маленков работал в вагоне на запасных путях. У него там был оборудован штаб, который координировал разгрузку и перегруппировку войск. Мы, честно говоря, особо ни на что не рассчитывали, шли с командиром полка для отвода души, для успокоения, чтоб было о чем доложить командиру корпуса, когда нас начнут судить за дезертирство. А тут, считай, мы были у самого…
Старший лейтенант провел нас через маленький коридорчик. Маленков, полный мужичок, в расстегнутом френче, выходит из-за стола: «О, армейцы! Давно не виделся с армейцами». Непривычное такое выражение употребил. А мы зачуханные, в шлемофонах… не, ну немного привели себя в порядок, конечно, но никто нас не инструктировал. Комполка сразу докладывает нашу эпопею, что мы уже два месяца здесь загораем, что один полк уже сформировали и отправили и что нам нужно тоже повоевать на Миус-фронте. Тот, может быть, и не знал, что такое Миус-фронт, но это звучало тогда здорово. Маленков выслушал нас довольно внимательно и спросил: «Ну, а если сегодня состав вам подадим?» Мы говорим: «Вот все расчеты, до танка, до машины, до кухни». Он берет трубку, не стал откладывать – этого я никогда не забуду. Называет того генерал-лейтенанта по имени-отчеству и спокойным таким тоном говорит: «Прошу, этих ребят отправьте по возможности немедленно».
Командир полка потом вспоминал частенько: «По возможности немедленно». Что имел в виду Маленков? Выходим и обсуждаем между собой – тут же опять можно сказать, что возможности нет. Прошли мы буквально метров сто, догоняет нас красноармеец с винтовкой, тот, что стоял у вагона: «Товарищ подполковник, разрешите обратиться. Минутку подождите. Вам сейчас принесут документы». Приносят документ, а там резолюция: «Товарищу такому-то не позже такого-то отправить полк Зеленой улицей».
Прибываем на станцию, нас встречает начальник:
– Что вам, хлопцы?
– Вот расчеты на погрузку полка.
– А кто приказал? Пока не получу указание, грузить не буду.
– Как можно решить этот вопрос?
– Ну, как… у нас колес много. Масло нужно, надо подмаслить.
– Что нужно?
Он перечисляет: первое,
Как вы думаете, что он первым назвал? Он просил мыло! А у нас мыла завались, по пятьдесят граммов на каждого солдата положено. Когда у тебя триста человек в полку, проблем нет. На втором месте – табак.
– Только не сигареты ваши, мне нужен рассыпной, махорка.
На втором месте оказалась махорка, а на третьем – сахар.
– Это чтобы поехать на фронт – еще и взятку дать? Сегодня это воспринимается с трудом…
– Еще какая взятка. Думаешь, что одну мы дали? Нет, не одну. И сахар пошел. И еще муки он просил, ведро, по-моему… Все передали ему, а тот говорит:
– У вас резерв есть?
– Есть. А тебе зачем?
– Он вам потребуется. На каждом полустанке вас будут задерживать. Вы сразу ставьте на стол! Иначе будет держать сутки и будет не виноват.
В итоге пришлось так откупаться до самого Ростова.
Шли в два эшелона. Первый ушел на сутки раньше. С ним уехал комполка. Я, как начальник штаба, со вторым. И вдруг на одной из станций караул мне докладывает, что у нас ЧП: сбежал экипаж. Точнее сказать, пропал. Танк есть, экипажа нет. А мы уже километров за сто от Сталинграда уехали, если не больше. Обстановочка!
С моей стороны – только назначили человека, и еби его мать, уже такое ЧП. Что делать, телеграфом доложил комполка. А тот уже прибыл в состав корпуса. На следующей станции вручают короткое сообщение: «Двух расстрелять, двух привести». Собрал я народ. Парторг говорит: «Николай Григорьевич, этот экипаж я помню. Они очень сильно бузотерили у нас. Пили много. Я знаю, в каком они жили доме. И хозяюшку помню. Дайте мне четырех автоматчиков». Руками сняли полуторку с платформы. Он на ней укатил…
Этот капитан, парторг, оказался на высоте, сумел без выстрела скрутить их и привезти. Выяснилось, что они пили самогон вместе с хозяйкой, да еще пришла какая-то девка. И уже шли разговоры, чтобы всем экипажем уйти в Сибирь, дезертировать с войны. Пришлось организовать им клетку в одной из машин.
Повторно доложил командиру полка. Тот доложил наверх: «Прибыли тчк находятся под арестом тчк». Приходит команда: «Двоих расстрелять на месте тчк командир зпт механик доставить корпус тчк». Твою мать, вот еще задача. Я опять к начальнику станции, запросил кодом: «Прошу подтвердить ваше распоряжение». Немедленно простучал ответ: «Подтверждаю». Выехали со станции. На одном из перегонов я приказал остановить эшелон. Быстро создали «тройку», чтобы придать всему этому более-менее законную форму. Построили личный состав, привели приговор в исполнение – расстреляли. Это были люди новые, второго состава, или из госпиталей, или еще откуда-то.
Когда прибыли на Миус, полк временно стоял на юго-западной окраине Ростова. Там состоялся еще один трибунал. И на территории школы… то же самое. Вот такое мне в моей жизни приходилось терпеть. В бою куда легче. Подобные вещи мозг человека, его сердце, его душа отказываются принять… черт его знает, как-то решались и эти задачи.
Ну а потом я уж не так много воевал. Судьба ни с того ни с сего решила преподнести мне сюрприз. Казалось бы, только что стал начальником штаба полка, как вдруг приходит бумага «Откомандировать старшего лейтенанта Орлова в распоряжение отдела № … Бронетанкового управления Степного фронта». Так я попал на должность старшего офицера оперативного отдела штаба бронетанковых и механизированных войск фронта.