Танковая мощь СССР. Часть I. Увертюра

Свирин Михаил Николаевич

Начиная с лета 1930 г. танки начали получать новую гусеничную цепь из литых траков типа «орлиный коготь», имевших большую эффективность на мягком грунте.

Органы управления танком располагались в отделении управления у механика-водителя. Для поворота танка предназначались ленточные тормоза. Они же применялись для торможения на спуске и как стояночные. Барабан тормоза левой или правой гусеницы размешался на валу зубчатки дифференциала перед конечной (бортовой) передачей. Для управления ими предназначались два рычага и пе даль. Для остановки танка можно было воспользоваться сразу двумя рычагами или тормозной педалью.

Для стоянки имелся зубчатый сектор. удерживающий тормозную педаль в нажатом положении.

Под правой рукой механика- водителя на полу устанавливалась кулиса переключения передач с рычагом. Рукоятка для управления зажиганием (привод к магнето) размешалась на левом борту.

Контрольные приборы размешались на щитке справа от механика- водителя на борту танка. Помимо приборов на щитке монтировался центральный переключатель для распределения тока между потребителями (освещение, стартер, звуковой сигнал); манометры давления масла в системе и масляном баке; аэротермометр, показывающий температуру масла в системе; включатель магнето; кнопка стартера; контрольная и осветительная лампочки; кнопка звукового сигнала. Справа от щитка на днище машины находилась аккумуляторная батарея. Ножной переключатель света монтировался на нижнем переднем наклонном листе корпуса.

Танк не имел никаких специальных приборов внутренней и внешней связи. Правда, в 1929 году Орудийно-арсенальный трест выдал Научно-испытательному институту связи задание на танковую радиостанцию. В частности, предписывалось разработать и изготовить не одну, а сразу три радиостанции – рядового танка, командира взвода и командира роты. Радиостанции были созданы, но ни одна из них нормально не вписалась в отведенное для нее пространство, поскольку выступающие внутрь головки заклепок, болтов и угольников не были учтены при выдаче задания.

Производство Т-18

Первоначально серийным производством танка занимался только завод «Большевик», но с апреля 1929 г. к выпуску Т-18 был подключен также Мотовилихинский машиностроительный завод (бывший Пермский артиллерийский) и план выпуска танков был увеличен. Однако в 1929 г. массовое производство Т-18 развернуть в Перми не удалось (тем более что двигатели поступали с «Большевика»), и всего за 1929 г. из заказанных 133 танков было с трудом сдано 96. Но освоение Т-18 на Мотовилихинском заводе продолжалось, и в 1929-1930 гг. общий план выпуска Т-18 был увеличен до 300 единиц.

А пока армия ждала новых танков, испытания первых образцов Т-16 и Т-18 продолжались. Изготовленный Т-16 был передан в распоряжение Ленинградского военного округа (командующий – М. Тухачевский), где в течение 30 августа – 6 октября 1928 г. на Семеновском ипподроме, Поклонной горе и площадке курсов мехтяги участвовал в испытаниях новых типов противотанковых препятствий (М. Тухачевский лично присутствовал на испытаниях). Для сравнения: вместе с Т-16 в этих испытаниях принимали участие также «Рено», «Рено «Русский» и «Рикардо» (MkV).

Испытания показали, что серьезными препятствиями для МС-1 могут быть «… окоп полного профили, трапецеидальный ров, аркан и якорь на тросе…»,

которые не являлись таковыми для танков других типов (только «Русский «Рено» дал почти столь же плохие результаты). Но Т-18 был немного длиннее и нес более мощный двигатель, что позволяло надеяться на более удачный исход подобных испытаний для него.

Т-18 принял участие в подобном тестировании осенью 1929 г. (17 октября – 19 ноября). Он действительно показал лучшие результаты. Главным препятствием для него стал трапецеидальный ров шириной более 2 м и глубиной более 1,2 м, из которого танк не мог выбраться самостоятельно (даже назад).

Для улучшения проходимости рвов по предложению изобретателя М. Василькова и по распоряжению начальника бронесил Ленинградского округа С. Коханского в мастерских курсов мехтяги танк был оборудован вторым «хвостом» в передней части (снятым с другого танка) и тут же получил прозвище «носорог», или «тяни-толкай». Ею проходимость действительно улучшилась, но обзор с места механика-водителя стал никуда не годным. В письме ком кора Коханского руководству РККА отмечается « желательность предусмотрения для танков МС-1 возможности крепления направляющей стрелы с колесами для… подмятия проволочных заграждений и улучшения проходимости рвов». Проект такого «носового колесного удлинителя» для Т-18 был сделан М. Васильковым, но неизвестно, был ли он изготовлен «в металле».

Всего в течение 1927-1932 гг. было изготовлено 959 танков МС-1 (Т-18), из которых 4 передали в распоряжение ОГПУ, 2 – Четвертому управлению и один – Военно-Химуправлению РККА. Оставшиеся танки поступали в создаваемые танковые батальоны и полки общевойсковых соединений, а также в образуемые с 1929 г. механизированные соединения (полки и бригады).

Танки МС-1 и бронеавтомобили БА-27 на «Больших бобруйских маневрах» 1929 г.

Ремонт и обслуживание танков МС-1. ОДВА, ноябрь 1929 г.

Танки сопровождения активно использовались для боевой подготовки войск (103 машины были сразу по изготовлении переданы в распоряжение Осоавиахима и других военно-технических учебных заведений). Благодаря им начинающие танкисты РККА познавали особенности взаимодействия с пехотой, а артиллеристы и пехотинцы осваивали новую для себя специальность – противотанковую оборону.

Первым серьезным испытанием для них стали Большие Бобруйские маневры 1929 г., на которых за поведением танков наблюдали несколько комиссий (от КБ завода «Большевик» комиссией руководил инженер Л. Троянов – впоследствии известный конструктор танков). В ходе маневров танки вели себя неплохо. Несмотря на крайне тяжелые и изнурительные условия эксплуатации, Т-18 почти в полном составе прошли все испытания, но обнаружили множественные мелкие поломки материальной части (полный список неисправностей и путей их возможного устранения содержал более 50 пунктов).