Танковые рейды

Бабаджанян Амазасп Хачатурович

Выйти к Висле было необходимо немедленно — нужно было упредить противника, помешать ему организовать оборону по западному берегу этой реки.

В этих целях по решению Ставки главные силы 1-го Украинского фронта маршал Конев поворачивает с юга на север. Марш-маневр совершается под проливными дождями, при бездорожье. Но уже 29 июля разведывательные и передовые подразделения 1-й гвардейской танковой и 13-й армий овладевают населенными пунктами Маханув, Баранув и выходят к великой польской реке.

Незадолго до подхода к Висле я угодил в госпиталь:

заболела нога — последствие Курской дуги. Из госпиталя вырвался как раз к 29 июля. В районе Баранува разыскал штаб армии. Он оказался в лесу, где еще дымились деревья, раненные в проходившем здесь жестоком бою. Меж ними снуют танки и автомашины. Слышатся пулеметные очереди, ухают зенитки.

Честно говоря, за всю войну так и не смог я привыкнуть воевать в лесу — ничего не видно: где свои, где чужие — не поймешь, непонятно, откуда и пули ждать. Как в мешке.

Каково же было мое удивление, когда я увидел, как командарм М. Е. Катуков и член Военного совета Н. К. Попель будто ни в чем не бывало сидят себе в палатке, беседуют, словно их вовсе и не брезент защищает от падающих осколков, а толстые стены блиндажа.

— А, Армо! — приветствовал меня М. Е. Катуков. — Вернулся?

— Как нога? — осведомился Н. К. Попель.

— Все в порядке.

— В порядке? — недоверчиво переспросил Катуков.

А Попель сказал:

— Что-то он больно бледен.

— Бледен, потому что все время в тени находился. Целых двадцать дней. А так здоров. Разрешите сейчас же выехать в бригаду?

— Добро, — сказал Катуков. — В бригаду так в бригаду. Момент нынче не такой, чтоб тебя долго отговаривать. Только поосторожнее — в лесу шляются остатки разбитых групп противника.

— И мотоциклиста с коляской возьми, — не унимался Н. К. Попель. — Ногу-то щадить пока что надо.

Ужасно соскучился по бригаде, по своим. Среди своих на войне чувствуешь себя немножко дома. Тороплю мотоциклиста: «Быстрее! Быстрее!» — а он в ответ:

— Куда так спешите, товарищ полковник, ровно на свадьбу!

— Эх, друг, я уж и забыл, какие бывают свадьбы… А ты сам видел когда-нибудь, какие на Кавказе свадьбы? Дудуки играют, барашков режут…

— Шашлык — это здорово, товарищ полковник! — подтверждает мой мотоциклист, смачно цокает языком и жмет вовсю на газ.

— Сильнее жми! — кричу я ему, перекрывая стрекот мотора. — Вот кончится война, второй раз женюсь на собственной жене, свадьбу закачу на весь мир. И тебя приглашу. Только, жми, пожалуйста.

— Жму, товарищ полковник.

— Так жми, как будто тебя шашлык ожидает из молодого барашка и добрый бурдюк арташата…

Мы мчались во весь опор, но зря. На переправе пробка. По всему берегу, едва прикрытые кустарником, столпились танки, самоходки, автомашины.

И один-единственный паром, сколоченный из кругляка. Туда и обратно — не меньше получаса. Нашел старшего по переправе. Пришлось сказать этому майору, что выполняю приказ командарма, и через полчаса был на другом берегу, где уже находились подразделения нашей бригады. Все, кроме танкового полка.

Рассказываю

это потому, что хочу отметить как недочет, недопустимый в методике действий танковых войск. В войну, к сожалению, танковые части не могли подчас полностью использовать свои подвижные возможности из-за того, что им не были приданы понтонные подразделения. И любая водная преграда, если ее нельзя было преодолеть вброд, порой становилась тормозом стремительного движения танков. Сиди и жди, пока тебя перебросят средствами армии или фронта.

Используя подручные средства, смастерив плоты из чего попало, моторизованные батальоны бригад и разведчасти корпусов форсировали Вислу и вышли на рубеж Коношивница, Богоря, завязали бои с противником.

Когда были подброшены понтонные средства, началась массовая переправа танков, артиллерии, а также соединений 13-й армии генерал-лейтенанта Н. П. Пухова.

Войска обеих армий захватили огромный плацдарм, его надо было расширять и укреплять. Паромные переправы не могли нас удовлетворить. Необходим был понтонный мост через реку, чтоб обеспечить непрерывную переброску войск и снабжения.

Противник чуял здесь свою обреченность и потому сопротивлялся остервенело. Под непрекращающимися налетами его авиации наши понтонно-мостовые подразделения наводили мост. Бесстрашие и самоотверженность солдат и офицеров инженерных войск вызывали восхищение. Переправа не прекращалась ни на минуту.

Утром 1 августа в этот район подошла 3-я гвардейская танковая армия П. С. Рыбалко.

К августу войска 1-го Белорусского фронта вышли в район Седльце.

Бои были тяжелыми, кровопролитными. Враг предпринимал ряд последовательных контрударов. И вот в это время началось восстание в Варшаве. Немцы бросили против почти безоружных варшавян танки, артиллерию, авиацию. Фашистские головорезы выполнили приказ своего фюрера — затопили Варшаву кровью.

После войны варшавяне при братской помощи советского народа возродили свою столицу, бережно, по чертежам, восстановив ее былой облик и еще больше украсив Варшаву.

^{И снова вперед на врага!}

В сорок четвертом мы, естественно, не могли еще знать, что после войны в Польше, как и в других странах Восточной Европы, власть возьмет в руки народная демократия, которую возглавят коммунистические и рабочие партии, в Польше — Польская рабочая партия и что она поведет свой народ по пути строительства социализма. Что быстро залечит Польша свои раны, нанесенные войной, так быстро возродит свою столицу. Мы были полны самых теплых чувств к братскому народу, который так радушно встречал нас. Никогда не забуду, как подбирали поляки на поле боя наших раненых солдат, как выхаживали их, спасали от потери крови, от неминуемой смерти…