Танковый меч страны Советов

Дроговоз Игорь Григорьевич

К 27 октября три полка ракетной дивизии были уже готовы нанести ракетно-ядерный удар со всех своих 24 стартовых позиций. Одновременно в полную боевую готовность были приведены Ракетные войска стратегического назначения, Войска противовоздушной обороны страны, дальняя авиация; в повышенную боевую готовность — Сухопутные войска, часть сил Военно-Морского Флота.

Были задержаны увольнения солдат и матросов, отслуживших свой срок, из армии и флота; отменены все отпуска для военнослужащих (21 ноября 1962 года эти приказы были отменены).

Несмотря на то что американцы достоверно знали о наличии на Кубе советского ракетно-ядерного оружия и даже демонстрировали

в ООН аэрофотоснимки стартовых позиций и техники, вплоть до 26 октября Никита Сергеевич Хрущев в переписке с Кеннеди настойчиво отрицал их наличие. То же делали советские дипломаты по всему миру внушая очень серьезные подозрения о намерениях Советского Союза.

27 октября обстановка накалилась до предела — советский зенитно-ракетный комплекс сбил американский самолет-разведчик У-2, пилот которого — Р. Андерсон погиб. Напряжение в Москве и Вашингтоне достигло апогея. Нервы были натянуты до предела, одна искра могла вызвать огонь. Сообщение о сбитом самолете и послание Фиделя Кастро о начале американского вторжения в ближайшие 24–72 часа серьезно встревожили Хрущева. На следующий день Советский Союз заявил о готовности вывести ядерное оружие с Кубы. Карибский кризис закончился.

На острове до конца 80-х годов осталась лишь советская мотострелковая бригада, символизировавшая своим присутствием готовность СССР защищать своего союзника от любого нападения.

В этом же, 1962, году танки 18-й гвардейской тяжелой танковой Будапештской дивизии Северо-Кавказского военного округа под командованием генерал-майора И. Олешко были брошены против собственного народа. Во время рабочих волнений в Новочеркасске танки 140-го полка дивизии приняли участие в разгоне народной демонстрации, в которой партийное руководство увидело угрозу своей власти. Посланцы Москвы, Козлов и Микоян, вместо того чтобы выйти к людям, вместе найти пути решения проблемы, предпочли, сидя под охраной войск, отдавать приказы о вооруженном разгоне рабочих.

ОПЕРАЦИЯ «ДУНАЙ»

В 1968 году Советская Армия осуществила самую грандиозную но своим масштабам в послевоенные годы военную акцию. Более двадцати дивизий сухопутных войск за один день и практически без потерь оккупировали целую страну в центре Европы. Даже в афганской войне участвовали всего четыре советские дивизии.

По Праге с ветерком

В этом году вновь пришлось бороться с «контрреволюцией» в Восточной Европе — на этот раз в Чехословакии. Развитие событий в ЧССР, «пражская весна», давно беспокоили советское руководство. Брежнев и его соратники не могли допустить падения коммунистического режима в этой стране и были готовы в любой момент применить силу «Доктрина Брежнева», сформулированная к этому времени и тщательно скрывавшаяся от всех, предполагала использование военной мощи для сохранения советского влияния в социалистических странах Европы без оглядки на их суверенитет и международные нормы.

Ход мыслей советских вождей наглядно иллюстрирует рассказ фактического советского наместника в Чехословакии, члена Политбюро ЦК КПСС К.Т.Мазурова: «Несмотря на нюансы, общая позиция была единой: надо вмешиваться. Трудно было представить, что у наших границ появится буржуазная парламентская республика (!), наводненная немцами ФРГ, а вслед за ними американцами. Это никак не отвечало интересам Варшавского Договора. Последнюю

неделю перед вводом войск члены Полипа бюро почти не спали, не уезжали домой: по сообщениям, в Чехословакии ожидался контрреволюционный переворот. Прибалтийский и Белорусский военные округа были приведены в состояние готовности номер один. В ночь с 20 на 21 августа снова собрались на заседание. Брежнев сказал: «Будем вводить войска…».

Фактически же решение об интервенции было принято раньше. 18 августа в кабинете министра обороны СССР маршала Гречко собрался весь руководящий состав Вооруженных Сил, командующие армиями, которым было суждено отправиться в Чехословакию. Дальнейший разговор известен со слов командующего 38-й армией генерала Майорова.

Собравшиеся маршалы и генералы долго ждали запаздывающего министра, уже предполагая, о чем пойдет речь. Чехословакия давно была темой номер один во всем мире. Появившийся министр без предисловий объявил собравшимся:

— Я только что вернулся с заседания Политбюро. Принято решение на ввод войск стран Варшавского Договора в Чехословакию. Это решение будет осуществлено, даже если оно приведет к третьей мировой войне.

Эти слова, как молотом, ударили собравшихся. Никто не предполагал, что ставки столь высоки. Гречко продолжил:

— За исключением Румынии — она не в счет — все дали согласие на эту акцию. Правда, Янош Кадар окончательное решение изложит завтра утром, в понедельник. У него имеются некоторые осложнения с членами Политбюро. Вальтер Ульбрихт и министр обороны ГДР подготовили пять дивизий для ввода в ЧССР. Политически это теперь пока нецелесообразно. Сейчас не 39-й год. При необходимости мы и их подключим.

После небольшой паузы, пока присутствующие обдумывали услышанное, министр потребовал отчета о готовности войск к операции и дал последние указания:

— Командарм первой танковой!

— Генерал-лейтенант танковых войск Кожанов!

— Доложите.

— Армия, товарищ министр, задачу готова выполнить.

— Хорошо. Главное внимание, товарищ Кожанов, — стремительное выдвижение армии с севера на юг. Четырьмя дивизиями ощетиньтесь на запад… Две дивизии иметь в резерве. КП — Пльзень. Конечно же, в лесах. Зона ответственности армии — три северо-западные и западные области Чехословакии.

— Командарм двадцатой!

— Генерал-лейтенант танковых войск Величко.

— Доложите.

— Армия подготовлена к выполнению поставленной вами задачи.

— Хорошо. Командарм, через 10–12 часов после «Ч» одной, а лучше двумя дивизиями вам следует соединиться с воздушно-десантной дивизией в районе аэродрома Рузине юго-западнее Праги.

— Есть.

Наиболее темпераментно высказался возбужденный предстоящей операцией, командующий воздушно-десантными войсками, генерал-полковник Маргелов:

— Товарищ министр, воздушно-десантная дивизия вовремя… Всё вдребезги разнесем к чертовой матери.

(А.М. Майоров «Вторжение. Чехословакия. 1968», М., 1998, с. 218–219).

Подготовка к операции «Дунай» — вводу войск стран Организации Варшавского Договора на территорию Чехословакии началась еще весной 1968 года. 8 апреля командующий ВДВ Маргелов получил директиву министра обороны маршала Гречко, которая гласила: «Советский Союз и другие социалистические страны, верные интернациональному долгу и Варшавскому Договору, должны вести свои войска для оказания помощи Чехословацкой народной армии в защите Родины от нависшей над ней опасности». По сигналу «Буря» две десантные дивизии должны быть готовы к высадке в Чехословакии парашютным и посадочным способами.