Танковый ударСоветские танки в боях. 1942—1943
Шрифт:
Не радовали подчас и прибывающие с новыми танками прошедшие обучение танкисты: «Водители поступающих на пополнение армии новых танков не квалифицированы. Большинство водителей разгружаемых танков имеют стаж вождения 2–3 часа. В результате: вывод фрикционов из строя, поломки шестерен коробок перемены передач, стартеров и т. п.» [109] .
Таким образом, следует отметить, что 3-я танковая армия к началу операции была одним из наиболее подготовленных и сколоченных соединений Воронежского фронта. Но в ходе операции она была лишена возможности своевременно восполнять боевую убыль обученным маршевым пополнением. Попытки призыва военнообязанных из местного населения непосредственно в части не могли возместить нехватку квалифицированных бойцов, особенно артиллеристов и танкистов, что самым негативным образом отразилось на последующих действиях не только армии, но и всего Воронежского фронта.
109
ЦАМО
Материальное снабжение и работа тыла стали одним из крупнейших затруднений, с которыми столкнулась армия во время Харьковской наступательной операции. Основные армейские склады всех видов снабжения размещались на ст. Бутурлиновка, откуда грузы приходилось доставлять в войска автотранспортом на расстояние до 450 км (!). Железнодорожное сообщение в полосе действий армии восстанавливалось крайне медленно, необходимое количество подвижного состава отсутствовало. Поэтому, несмотря на крайнюю необходимость, армия не смогла приблизить свои основные склады к наступающим войскам, перенеся основные склады в Россошь 4 февраля, как это планировалось. Максимум, что удалось сделать к концу операции, — организовать на станциях Россошь и Валуйки выгрузочные пункты для железнодорожных летучек и выбросить вперед отделения складов — артиллерийского, продовольственного и ГСМ.
Ситуацию с продовольственным снабжением несколько облегчали богатые трофеи, захваченные армией в Россоши и Валуйках. Но боеприпасы и ГСМ приходилось подавать с основных складов в Бутурлиновке. В то же время возможностей автотранспортных частей армии явно было недостаточно. На 10 января в их составе насчитывалось [110] :
Кроме указанных в таблице, 814-й отдельный автотранспортный батальон имел 83 исправных автоцистерны. Следует помнить, что за срок до 2 февраля 1943 года автобаты понесли потери в машинном парке и к началу наступления количество исправных машин было меньшим. Несколько исправляло положение наличие в частях значительного количества трофейных автомобилей.
110
ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 4487, д. 70, лл. 58, 58 об.
В то же время для подвоза только боеприпасов для восполнения суточного расхода (0,1 б/к — 218 тонн) требовалось 175 автомашин, а с учетом растянутости коммуникаций — в три раза больше. В реальности же изношенный автопарк армии с трудом мог доставить 18–30 % необходимого количества боеприпасов. Хотя в целом армия была неплохо снабжена основными видами боеприпасов — к 14 января их имелось на складах от 0,8 до 2,2 б/к:
«— винтпатроны — в войсках от до 2,5 б/к, на ПАС [111] — 0,5 б/к; патронов ПТР — в войсках от 0,2 до 3,2 б/к, на ПАС — 0,15 б/к;
111
ПАС — полевой армейский склад.
— 45-мм выстрелов — в войсках от 0,2 до 3,0 б/к, на ПАС — 0,9 б/к;
— 76-мм выстрелов ПА — в войсках от 0,2 до 2,4 б/к, на ПАС — нет;
— 76-мм выстрелов ДА — в войсках от 1 до 3 б/к, на ПАС — 1 б/к;
— 122-мм выстрелов — в войсках от 0,5 до 0,9 б/к, на ПАС — 0,4 б/к;
— 50-мм мин — в войсках от 0,2 до 2,6 б/к, на ПАС — 0,10 б/к;
— 82-мм мин — в войсках от 0,3 до 2,3 б/к, на ПАС — 0,75 б/к;
— 120-мм мин — в войсках от 0,7 до 1,8 б/к, на ПАС — 0,4 б/к» [112] .
Ощущался только дефицит зенитных 37-мм снарядов, 120-мм мин, 122-мм гаубичных выстрелов и патронов к ПТР и ДШК — их недостаточно отпускали фронтовые склады.
Ситуация с доставкой ГСМ была аналогична. К 15 февраля вес одной армейской заправки составлял 423 тонны. Для доставки горючего использовались не только заправщики и грузовики 814 оатб, но и все свободные машины путем загрузки их канистрами и бочками.
112
ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 37.
«Что касается обеспеченности армии в целом, то надо отметить, что Воронежский фронт мало заботился о своевременном и полном удовлетворении армии ГСМ. Если бы не трофейные
В особом положении ввиду транспортных затруднений оказались стрелковые дивизии. Их тыловым службам и боевым подразделениям приходилось компенсировать нехватку автомобилей и тягачей средствами на гужевой тяге. При этом приходилось использовать все возможные варианты, вплоть до полученного у населения крупного рогатого скота и трофейных мулов итальянских альпийских дивизий. Но гужевая тяга имела и свои плюсы: санные обозы не были столь привязаны к дорогам, как автомобильные, и могли передвигаться даже по пересеченной местности и глубокому снегу. Небольшой вес саней и повозок позволял организовывать их движение по ледовым переправам до наведения временных мостов, что имело исключительное значение в условиях стремительного наступления. Не требовался лошадям и столь дефицитный бензин, а запасы фуража можно было получать у местного населения, имелись они и в числе захваченных трофеев.
113
ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 101.
Вряд ли будет преувеличением заключить, что именно санные обозы обеспечили высокие темпы наступления на Харьков стрелковых дивизий как 3-й танковой армии, так и других соединений фронта.
Относительно дорог, по которым двигалась и снабжалась армия, в документах армии говорилось:
«Все дороги в полосе действий армии не имели твердого покрытия и содержались в плохом состоянии.
Армия прошла большой боевой путь, и её коммуникации растянулись, превышая всякие пределы и нормы, но между тем армия имела один только приданный 205 ОДМБ [114] , который был придан в период Харьковской операции. На обслуживание дорог в полосе армии требовалось восемь ОДСБ [115] , два-три ОМСБ [116] и четыре ОДЭБ [117] как минимум.
114
ОДМБ — отдельный дорожно-мостовой батальон.
115
ОДСБ — отдельный дорожно-строительный батальон.
116
ОМСБ — отдельный мостостроительный батальон.
117
ОДЭБ — отдельный дорожно-эксплуатационный батальон.
Таким образом, не могло быть и речи о содержании грунтовых дорог в проезжем состоянии, а это резко отрицательно сказалось и на подвозе вообще, и на техническом состоянии автотранспорта.
Армия выходила частично из положения за счет мобилизации местного населения» [118] .
Что касается медико-санитарного обеспечения операции, то в составе армии к началу наступления имелось шесть полевых походных госпиталей, часть из которых была приближена к войскам (Ольховатка, Россошь). Но медслужба армии отмечала, что «госпиталя переполнены, эвакуация проводилась в тыл нерегулярно, партиями по 160–600 человек. К началу операции в госпиталях было 3953 человека раненых и больных» [119] .
118
ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 104.
119
ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 37.
Для транспортировки раненых в тыл предназначались 28 автомобилей 63-й автомобильно-санитарной роты и 16 машин взвода 138 автосанроты фронтового подчинения. В ходе операции количество раненых в госпиталях возрастало, особенно при приближении к Харькову, где противник оказывал все более ожесточенное сопротивление. Эвакуация раненых в тыл осложнялась отсутствием транспорта, как автомобильного, так и железнодорожного. В результате штаб армии с горечью констатировал, что на пути наступления «почти во всех населенных пунктах остались раненые и больные по крестьянским избам» [120] .
120
ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 102.