Танос. Титан-разрушитель
Шрифт:
Танос впервые услышал голос своей спутницы. Он отметил, что голос самый обычный, и все же ему хотелось слышать его снова и снова.
– Поговори еще, – попросил он.
Девушка рассмеялась.
– Гений, похоже, не знает, что такое светские беседы.
– Нет. Но мне нравится твой голос. Мне предложить тему для разговора?
Она покачала головой.
– Да нет, и так нормально. Моя мать говорит, что • я вечно болтаю, так что даже приятно, что кто-то хочет слушать. – Она помолчала. – Итак. Знаменитый Танос.
– Сын Сьюи-Сан, – поправил он. – А откуда ты знаешь, что это я?
Это была попытка непринужденно пошутить, и она сработала. В глазах девушки мелькнула искра веселости.
– Ну, просто ты выглядишь как Танос. Не как какой-нибудь Дион, или Джерна, или...
– Синтаа? – спросил он, глянув через плечо. Его друг еще не выходил из клуба.
– Определенно как Танос, – заключила девушка и подняла голову. – При таком освещении у тебя кожа как будто и не фиолетовая.
Он не знал, что на это ответить. Он не был виноват в многочисленных мутациях генов, ответственных за перенос растворенных веществ, из-за которых его кожа была такого цвета. И все-таки всю свою жизнь этого стыдился.
– Тогда, надо сказать, мне тут нравится, – нашелся Танос.
Девушка пожала плечами.
– А мне нравится фиолетовый. Мой любимый цвет.
Он моргнул. А потом еще раз. По этой ли причине Синтаа пригласил именно ее? Потому что ее не оттолкнет цвет его кожи? Признаться, что фиолетовый – любимый цвет... На Титане можно было с тем же успехом сказать: смерть – любимая часть жизни.
Пока Танос размышлял об этом, девушка разглядывала его с выражением, похожим на восхищение. Наконец, будто до этого она задерживала дыхание, она громко спросила:
– Ты что, правда меня не помнишь?
Он замер.
– В смысле? – Несмотря на вынужденное одиночество, с кем-то за свою жизнь Танос все-таки успел познакомиться. Как же он мог забыть кого-то из этих немногих?
– Я Гвинт, – сообщила она. – Гвинт Фалар. Мы познакомились, когда ты на целых четыре знаменательных часа появился в школе.
На Таноса нахлынули воспоминания. Проекция его капли крови. Укол иглой, который запустил шквал детских криков. И девочка, которая невинно и безо всякого отторжения спрашивала его о цвете кожи.
– Ты так изменилась, – сказал он. Только произнеся это, он понял, что можно было придумать ответ и получше.
Она заливисто засмеялась.
– Бывает. А ты нет. Просто стал больше. Поверить не могу, что это ты. Так здорово снова тебя увидеть.
Танос аккуратно потряс ее руку, стараясь не сжимать ее слишком сильно.
– Я рад с тобой познакомиться, Гвинт Фалар. Познакомиться заново.
– Синтаа говорил, что ты гений.
– Синтаа много чего говорит.
– То есть он не прав?
Танос вдруг понял, что ему нравится... это... то, что происходит. Кажется, это называют «подтрунивать». Мило играть словами. Он слышал об этом, но слова
– Этого я не говорил. Просто сказал, что он много болтает.
Губы девушки изогнулись в одном уголке – так она, похоже, ухмыльнулась. Танос и Гвинт двинулись сквозь толпу, держась за руки. Перед ними расступались. На них смотрели с нескрываемым испугом и отвращением, и Таносу казалось, что он обязан извиниться перед девушкой за взгляды, которые на нее бросают.
Она пожала плечами.
– Когда Синтаа сказал, что он твой друг, ему никто не поверил, – произнесла она.
– Не поверили, что у меня может быть друг или что я в состоянии его вытерпеть? – поинтересовался Танос.
Гвинт засмеялась.
– А ты веселый. И что еще смешнее, даже не пытаешься таким быть. Просто не поверили. Все о тебе знали. Ты не показывался на людях, но был известен.
– Скорее, печально известен, – поправил он.
Она хмыкнула, будто протестуя против его определения.
– Наши родители постоянно о тебе говорили, особенно когда узнали, что ты пойдешь в школу, и снова говорили, когда ты ушел. Они обсуждали, что у А’Ларса и Сьюи-Сан родился... – Гвинт не договорила.
– Я уже слышал все эти слова. – успокоил ее Танос. –Монстр? Вероятно, чудовище? Уродец?
– Мы – не наши родители, – глядя под ноги, заявила она. – Мы не боимся и не ненавидим то, что на нас не похоже. – Гвинт сердито глянула на прохожего, который пялился на них с открытым ртом. – В отличие от придурков, которые никак не смирятся с чем-то незнакомым. От тех, кто боится, потому что это проще, чем думать.
– Их страх вполне объясним, – возразил Танос, неожиданно отметив, что занимает их сторону. – Даже логичен. С точки зрения эволюции. Безопасность сообщества зависит от того, чтобы держаться подальше от чуждых элементов. Так что страх и ненависть по отношению к «другому» или «не такому» разумен.
– Может, тысячи лет назад, когда мы меньше жили, не имели медицины, так и было, – не согласилась Гвинт. – Но в наши-то времена? Это пережиток прошлого. Бессмысленный предрассудок.
Танос остановился и посмотрел на девушку. Она улыбнулась с легкой издевкой.
– Я, конечно, не гений, но и не тупица. Прекрати защищать тех, кто тебя ненавидит.
Танос потянул ее сквозь толпу в сторону платформы, зависшей над тротуаром. Это был подъемник для андроидов-уборщиков, сейчас не занятый.
Фиолетовый титан своими огромными руками обхватил девушку за талию и поставил на платформу, а сам забрался следом. Место, которое они занимали на дороге, тут же заполнилось другими прохожими, будто пары там никогда и не было.
– Я не могу их презирать, – признался Танос. – Пока мы с тобой не встретились, я думал, что только Синтаа не боится меня и не испытывает ко мне ненависти.