Таньти

Гансовский Север Феликсович

– Ты ошиблась, - ответил юноша.
– Забыла. Молодого римского война звали Курций. А Матросов - это не легенда. Он был. Он жил...

Началась пьеса...

Таньти с Виктором вернулись на вокзал в десять.

Темнело. Они прошлись до второго квартала.

– Ну как тебе понравилось?

Она устало пожала плечами.

– Не знаю...

Она и не думала о пьесе.

Виктор помялся.

– Слушай, что, если завтра съездить в Ленинград? Вечером. Там у меня чудесные парни, друзья.

– Как хочешь.

– А ты как?

– Мне все равно.

Ей действительно было все равно. Глубоко безразлично. Она ведь все наперед знала, как что будет.

Повернули за угол.

Дежурный приплясывал у входа.

Увидев Таньти, он кинулся к ней.

– Слушай, я тебя уже три часа жду. Не ухожу. Тебе радиограмма из космического Центра. Они все живы!

Она взяла зеленый листочек. У нее чем-то заволокло глаза. Ничего не могла прочесть. Не понимала.

Весь огромный мир умолк. Я в этой тишине раздавался голос дежурного:

– Они живы. Все пятеро. Понимаешь, они ушли от ракеты и что-то случилось. Они никак не могли вернуться... Обвал или землетрясение. Но теперь

все в порядке.

Мир ожил для Таньти. Ударил колокол, и звуки заполнили вселенную. Разом заиграли оркестры в залах театров. Запело напряжение в приборах. Зеленые океанские волны, шурша, накатились на гальку берегов. Заговорили и засмеялись люди.

Слезы брызнули у Таньти из глаз. Она растерянно огляделась.

"Все пятеро... Он тоже жив".

Снова ударил колокол. Мир засверкал светом. Белым серебром луна залила морскую гладь. Биллионы лампочек, ламп и огоньков прорезали там и здесь прятавшийся мрак. На другой стороне земного шара цветы раскрывались под солнцем.

"Все пять человек!"

Лучились глаза влюбленных. Проказничали дети. Кто-то невдалеке пел под гитару.

Таньти обняла дежурного. Поцеловала Виктора. Они ей оба все что-то говорили, говорили...

Потом она легла спать. Ей так хотелось, чтоб скорее прошла ночь и настало утро. Чтоб встать и бежать на работу. Встретиться с друзьями. Познакомиться с тем парнем на пересадочной станции. Еще раз посмотреть чудесную пьесу "Симптом". Чтобы поехать вечером в Ленинград. Чтобы проснуться и опять скорее начать жить.