Тантра, переданная шепотом
Шрифт:
Через ритм дыхания, открывая и закрывая глаза, она ощущает, что входит в состояние наподобие транса. Она не знает, открыты ее глаза или закрыты, находится свет снаружи или внутри. Вновь свет и темнота танцуют внутри нее, так же, как когда она дышала из йони в сердце. Та же волна блаженства захватывает ее, вызывая разные состояния и ощущения. Спокойнее, тише, неподвижней…
Чандра смотрит на маленькое пламя, и пламя смотрит на него. Пламя стало его другом. Оно больше не является объектом, оно стало личностью, богиней, божественным существом, смотрящим на него, улыбающимся ему. Происходит единение. Он чувствует, что его внутренний свет встречается со светом пламени. Встреча живая и яркая, мощная и мягкая одновременно. Пламя
«В свете мы едины», – вспоминает он, как говорила ему Лила, когда впервые инициировала его в Тантру. «Свет внутри, свет снаружи, свет в тебе, свет во мне… все это один и тот же свет, сияющий повсюду, внутри и снаружи. В свете мы едины. В свете нет различия между мужским и женским. В свете мужчина и женщина встречаются, и в этой встрече они исчезают как мужчина и женщина. Они становятся тем, что они есть в своей основе: Светом. И постепенно ты тоже увидишь, Милый, что в глубокой встрече мужчина и женщина создают свет. Мы есть свет с разной полярностью. Я отрицательный свет, ты положительный свет. Все есть свет. Один холодный, другой горячий. Если объединить их в глубоком объятии, вместе они создадут свет невероятной силы. Ничто не может сравниться с мощью этого света…»
Встреча света внутри создает огромную энергию в его теле. Иногда это возбуждает его сексуальный центр, и он долгое время сидит с полностью эрегированным лингамом. Нет сексуального чувства или мысли. Это просто чистая энергия, поднимающаяся в его лингаме. В другие времена свет ярко светит в его сердце, и слезы благодарности струятся из его глаз. А иногда свет пульсирует меж его глаз, и огромное пространство ясности и тишины открывается внутри него. Свет танцует сквозь него, движется, куда хочет, открывая в нем двери. Он просто отпускает, отдается и позволяет свету быть внутри него, не вмешиваясь и ничего с ним не делая. Он позволяет себе быть Светом, исчезнуть в нем.
Лила приходит, чтобы принести еду. Она молча ставит перед Чандрой тарелку и затем уходит. Он не голоден, но знает, что его телу нужна пища. Он проходил раньше несколько ретритов и знает, что всегда наступает момент, когда он чувствует, что один только воздух может насытить его. Но Лила всегда настаивает на том, что он должен есть: «Никогда не мучай свое тело. Будь нежен со своим телом, будь любящим и заботливым. Давай ему легкую пищу, свежую воду и любовь, и твое тело будет благодарным и поддержит тебя в твоей медитации».
Он съедает немного. Вкушать пищу, которую приносит Лила, ценно. Он всегда чувствует, что это больше чем пища – она содержит любовь, и это самая вкусная часть. Он встает и несет тарелку к входу в Пещеру Инициации. Пока он идет, он ощущает, что все его тело светится новым качеством силы, такой яркой, такой лучащейся. На мгновение он останавливается у входа в пещеру, просто ощущая темноту, приятную энергию, исходящую оттуда, и он чувствует, как прекрасно было бы просто отпустить себя в нее, исчезнуть в ней. Он забирает пустую тарелку с правой стороны и, когда поворачивается, чтобы вернуться к маленькому пламени, слышит нежный голос, идущий из темноты: «Спасибо». Он улыбается и медленно идет назад.
Пема не ест. Она не может двигаться. Это слишком большое усилие и слишком большое беспокойство – двигаться, есть. Свет, темнота, внутри, вовне… многое можно впитать. Она ложится и чувствует свое тело. Оно – одно большое лоно, полное света. Она чувствует себя одним огромным животом, беременным светом, звездами, природой. Словно все существование содержится в ее животе. Он такой тяжелый и одновременно такой легкий. Она вдыхает и выдыхает свет, и темнота вокруг нее неуклонно становится плотнее и живее. «Темнота и свет – это два красивых любовника. Они рождают целую вселенную в великом оргазмическом объятии», – вспоминает ее сердце слова Ламы.
Свет движется в ее йони,
Она плавает в ванне, позволяя телу расслабиться, позволяя всему в себе расслабиться. Она позволяет своему страху быть, принимает его, обнимает его. Словно мать маленького перепуганного ребенка, она лелеет себя с нежностью – она мать, и она ребенок. Она осознает, что быть напуганной – нормально. Это нормально – позволить страху быть, принять свое состояние страха. И в этом принятии страх вскоре исчезает, и открывается прекрасное пространство неизвестного. «Я не знаю, что произойдет, когда вернется свет, или Дающий Свет, или что-то еще. Я просто не знаю», – думает она. «Так почему же я должна бояться того, чего не знаю? Почему бы не пригласить неизвестное, новое, свежее, неожиданное, сюрприз… с радостью, с невинностью вместо страха?» – спрашивает она себя. И ответ приходит из ее сердца и также из живота: она смеется. Она смеется как ребенок, счастливая, в восторге, готовая к новому приключению. И она ощущает себя как ребенок, уязвимой и храброй одновременно. И это пробуждает в ней столько радости.
Время изменило свой ход для Чандры. Он сидит, ест, спит… и переживает себя как свет. Чистый свет, не связанный со временем и пространством. Открыты глаза или закрыты, свет есть. Когда он смотрит по направлению к Пещере Инициации, то видит невероятную темноту, мощно притягивающую. Он ощущает стремление позволить своему свету проникнуть в темноту, быть охваченным темнотой.
Наконец, на третий день, он приносит свет к входу в Пещеру Инициации и садится за ним. Прямо перед собой он частично видит пещеру и сидящую в ней женщину. Она сидит примерно в десяти шагах от него. Он не видит ее лица, что усиливает ощущение тайны. Словно темнота обнажает перед ним свою форму. Он глубоко тронут.
Пема смотрит на Дающего Свет. Свет горящей лампы освещает его, и она ясно его видит. Он есть свет, она это чувствует. И больше нет страха встретить его, встретить свет, видеть или быть увиденной. В ней есть лишь радостное приглашающее пространство. Она смотрит на него и, по мере того как она вдыхает, она вдыхает его в себя, и когда она выдыхает, она отдает себя ему. Тот же ритм, то же дарение, которое открывалось в ней в потоке с темнотой и со светом в ее матке, теперь происходит с Чандрой, Дающим Свет. Волна возвращается с новыми красками, с новыми ощущениями. В этот раз она ощущает себя более сексуальной, более заземленной в своем теле. Она вбирает его в свою йони, позволяет ему двигаться глубоко в свою матку, вверх по направлению к сердцу, где он наполняет ее груди, и из этой наполненности она выдыхает и полностью отдает себя ему. Она возвращает ему его свет со своим собственным ароматом в нем, со своим собственным сердцем в нем.