Таня Гроттер и перстень с жемчужиной
Шрифт:
– Заботливый папаша! Практикуемся? – одобрительно хмыкнул Поклеп.
Ванька предпочел промолчать. Молчание – лучший способ ответа на бессмысленные вопросы.
– Это все? – спросил академик, когда Ягун замолчал.
– Да. На данный момент все, – подтвердил внук Ягге.
– Я полагаю, спрашивать, почему я узнаю об этом только сейчас, не имеет смысла? – поинтересовался академик.
Ягун виновато вздохнул и изобразил глубочайшее раскаяние. Сарданапал поморщился.
– Ты думаешь, цирк за пять копеек меня одурачит? Меди, хочешь что-нибудь уточнить?
Меди
– А ты, Поклеп?
Завуч подошел к Ягуну, ткнул его твердым пальцем в грудь и гневно пропыхтел:
– Мы с тобой еще побеседуем, дружок!.. А теперь, как говорят культурные люди: «Позвольте вам выйти вон!»
– Позволяю! Так и быть! Уговорил, противный! – не задумываясь, брякнул Ягун и, пока его не нагнала искра возмездия, быстро выскочил наружу, таща за собой Ваньку.
Дверь магпункта захлопнулась за ними.
– Уф! Никогда не думал, что говорить правду так тягостно!.. Если так, то отлично понимаю, почему люди лгут. Исключительно чтобы спастись от таких сцен у фонтана… Вот смотри, Ванька! Мы открыли им глаза на Зербагана, рассказали, что он охотится на Тангро – и что в результате получили? Пяткой в нос и плевок в душу! – возмущенно заявил Ягун.
– Что-то не похоже, что тебе в душу плюнули, – сказал Ванька, насмешливо глядя на играющего комментатора.
– Как это не плюнули? Очень даже плюнули. Только моя душа увернулась.
В этот момент их окружила толпа выпускников, и внук Ягге замолчал, решительно пробивая себе дорогу локтями.
– Пропустите, граждане! Не толкайтесь! Проявите сострадание! Я с маленьким ребенком! – завопил он.
От неожиданности толпа расступилась. Один Горьянов остался на пути.
– Где ребенок? – спросил Демьян.
– Я ребенок! – сказал Ягун, локтем толкая его в печень.
Прошло немало времени, прежде чем Тане, Ваньке и Ягуну удалось остаться одним. А тут еще проснувшийся Тангро начал метаться в рюкзаке, и Ванька отошел, чтобы его успокоить.
– Ты был в магпункте. Глеб будет жить? – спросила Таня быстро.
– Да. Через сутки проснется… – ответил играющий комментатор, глядя в сторону.
Это не одурачило Таню. Она решительно взяла Ягуна за уши и повернула его голову к себе.
– Ягун, колись: ты подзеркаливал Бейбарсова? – спросила она.
Ягун подпрыгнул от негодования.
– Отпусти уши! Купи себе слоника!.. Подзеркаливал? Да за кого ты меня принимаешь?..
– Ягун, перестань!.. – настойчиво сказала Таня.
– Что Ягун? Потомки нас рассудят!.. Все: дуэль! Прямо здесь и сейчас! – кипел играющий комментатор.
– Ягун! – повторила Таня совсем тихо.
Ягун немного повозмущался и вдруг кивнул, подтверждая, что да, подзеркаливал, было такое дело.
– И что ты увидел? Что-нибудь важное?
– Увидеть-то я увидел, но не то, что ты думаешь… – уклончиво отвечал Ягун.
– Не Зербагана… – сказала Таня уверенно.
Ягун быстро взглянул на нее.
– Не Зербагана, – признал он.
Тем временем в магпункте состоялся военный совет. Ягге, Медузия, Поклеп, Сарданапал,
– И чем ему мог досадить мелкий дракон? – недоумевала Великая Зуби.
– Доберусь я до него! – гневно прорычал Тарарах.
Питекантроп, потный, красный, сопящий, едва стоял на месте. Он давно бы уже придушил Зербагана огромными ручищами, если бы не непреклонное требование академика успокоиться и дождаться общего решения. И пока Тарарах надеялся, что решение будет прихлопнуть гада, как моль, он еще мог как-то себя сдерживать.
– Возможно, мы ошибаемся. Кому мы верим? Детям? Да старшему из них едва-едва двадцать! – заявил Поклеп, имевший привычку всегда и во всем сомневаться.
«Я подозреваю всех! Даже себя!» – признавался он порой Милюле, когда она в благодушном настроении уплетала сельдь бочковую атлантическую.
Сарданапал кашлянул.
– Они не ошибаются. Я только что вспомнил кое-что, чего не мог знать Ягун.
– Что вы вспомнили, академик?
– Много лет назад вопрос об истреблении пелопоннесских малых рассматривало Магщество. Я предлагал собрать всех уцелевших драконов на Буяне и тщательно охранять их. У нас, с нашей гардарикой, это было бы проще, чем где-либо…
– Здравая мысль! Имей я все эти годы хотя бы с пяток пелопоннесцев! Я бы выпускал их на поле всех сразу. Куда там сыновьям Гоярына!.. Какая команда была бы! – мечтательно произнес Соловей.
– Свежеподжаренная, – усмехнулась Великая Зуби, имевшая ясное представление о методах драконбольных тренировок, практикуемых старым разбойником.
– Но мне не отдали драконов. И кто первым высказался против моей идеи? Заявил, что опасность не стоит преувеличивать… Помнишь, я говорил тебе, Меди? – сказал Сарданапал.
– Зербаган, – вспомнила доцент Горгонова.
Академик досадливо поймал ус, сдергивающий с него очки, и закрепил его золотым зажимом.
– Да. К его мнению присоединился Бессмертник Кощеев, но этот просто, чтобы досадить мне… Поначалу Кощеев и сам был слегка удивлен.
Поклеп подошел к кровати и с подозрением, точно тот мог подслушать, посмотрел на Бейбарсова. Глеб дышал ровно. Спящий, он не выглядел брутальным некромагом. Просто смуглый юноша с тонко очерченным профилем.
– Но почему Зербаган не прикончил дракона раньше? Чего он ждал все эти годы? Чем мог ему помешать Валялкин? Пустить одну-две бесполезные искры? Мага уровня Зербагана это могло лишь позабавить.
– Возможно, Зербаган и сам не знал, что один из пелопоннесцев уцелел. Маги его уровня обнаруживают драконов по биению сердца. Тангро же мог быть в спячке, – сказал академик.
– Он провалился под лед и был вызволен стихийной магией во время снегопада. Почему – это другой вопрос, – пояснила Ягге, знавшая об этом от Ягуна.
Тарарах нетерпеливо топтался на месте. Кипучая натура питекантропа требовала деятельности, а не абстрактных рассуждений. Мчаться, сражаться, бить Зербагана. Чего тянуть гнома за бороду?