Таня Гроттер и проклятие некромага

Емец Дмитрий Александрович

– Все слышали.

– Ну не радуйся особо. Это у нормальных людей «казнить нельзя, помиловать!». А у тебя так: сперва казнить, потом помиловать. Затем снова казнить и снова помиловать! При этом казнишь ты все время себя, а милуешь кого-то другого, – заявил внук Ягге.

– Похоже, так и есть. И что, я, по-твоему, ненормальная?

Ягунчик потер руки.

– Ну почему же? Это только в черно-белом кино между «здоровый» и «больной» ничего нету. На деле же существует масса промежуточных состояний. Нормальный – притворяющийся нормальным – безобидный псих – контролируемый истерик – неконтролируемый истерик –

придурок без тормозов – обиженный на весь мир псих с искрами гениальности – ну и так далее. Пока до действительно ненормального дойдешь – язык сломаешь.

– И кто же я, по-твоему? Псих с заскоками? – спросила Таня с интересом.

– Даже не надейся на такое высокое звание! Ты, Танька, городская сумасшедшая, укушенная мухой жалости. Вроде школьной училки, которая бродит между двумя одинаковыми елочками и никак не решится, какую елочку срубить деткам на Новый год, а какую пощадить, – заявил Ягун.

– Что же тут плохого?

– Да ничего. Только училка сперва тяпнет топором по стволу одной елочки. С елочки посыплется снег. Училка испугается, пожалеет елочку, отбежит, тюкнет по другой елочке. Потом и эту пожалеет, отбежит и снова тюкнет по первой. Так она бегает, сомневается, а когда перерубит оба ствола до половины, уронит топор в снег, зарыдает и побежит к детишкам. «Детишки! – скажет она. – Давайте будем добрыми! Встретим Новый год без елочки!»

Таня уставилась на Ягуна с подозрением. К чему этот разговор о елках? Неужели играющий комментатор что-то знает? Вот и дружи после этого с телепатами!

* * *

Первые гости начали собираться с утра. Демьян Горьянов прилетел не на пылесосе, а на Пегасе. Пегас был старый, со слезящимися глазами, измученный. Малютка Клоппик немедленно распустил слух, что Демьян похитил его из колбасного цеха.

Демьян стоял у подъемного моста и держал Пегаса за повод, размышляя, что делать с ним дальше. Привязать? Отпустить? А если отвести, то куда?

– Ты же сказал Таньке, что опоздаешь. А сейчас только восемь утра! – ехидно сказал Горьянову Ягун.

Демьян покосился на него с тревогой.

– Эмю-эээ… Я перенес несколько деловых встреч. Мы проведем их позже, в другом формате. Я счел, что общение с друзьями – гражданский долг всякого делового человека.

– Это ты правильно счел, Горьянчик! Только умоляю: не надувай так щеки! А то кто-нибудь сочтет, что ты – мутировавший хомяк! – одобрил Ягун.

«Деловой человек» поджал губы и озабоченно обернулся. По подъемному мосту к нему бежал разгоряченный Тарарах. Демьяну стало не по себе. Он реально смотрел на вещи и не верил, что Тарарах мчится, потому что рад его видеть. Все же он сделал навстречу питекантропу шаг и протянул ему ладонь.

Вместо рукопожатия питекантроп молча вырвал у него повод. Передав повод Ягуну, он сдернул с Пегаса седло и потник. Оказалось, что спина у того стерта до крови.

– Когда седлаешь пегасов, не натягивай седло на основание крыльев! Ты что, не видишь: оно сдирает кожу! – набросился на Горьянова питекантроп.

Демьян смутился. Тарарах осмотрел сбитые ноги коня, его торчащие ребра и, задрав губы, занялся изучением зубов.

– Дареному Пегасу в зубы не смотрят! – попытался пошутить Ягун.

Шутка успеха не имела. Тарарах ее даже не услышал. Как раз в эту

минуту он заметил следы кнута на крупе у Пегаса и так уставился на Демьяна, что тот невольно сделал шаг назад.

– Я не виноват! У меня даже плети нет! И седлал не я! Я просто взял коня напрокат! – быстро сказал Горьянов.

– Ты же говорил Таньке, что у тебя личная конюшня? – наивно напомнил Ягун.

Демьян отступил еще на шаг, рискуя свалиться в ров.

– Э-э… Ну я немного преувеличил. На самом деле эта конюшня формально числится за моими деловыми партнерами… То есть даже это их конюшня! – путано сообщил он.

– Прекрасно! Оставишь мне ее адрес! – сказал Тарарах сквозь зубы.

– Адрес конюшни? Зачем? – встревожился Горьянов.

– Я наведаюсь туда, чтобы поблагодарить хозяев за трогательную заботу о животных. И не надейся, что я забуду! Ты все понял? – грозно повторил Тарарах.

Горьянов торопливо закивал, стараясь не смотреть на красное лицо питекантропа. Добряк Тарарах становился зверем, когда видел, что обижают животных.

– Ягун! Отведи Пегаса в конюшни! А ты, дрянь такая, чтоб даже близко не крутился! – приказал Тарарах.

Горьянов забеспокоился.

– Как в конюшню? Но я должен буду его вернуть! Или мне будет плохо!

– Я сам его верну. А плохо будет всем! – мрачно пообещал Тарарах.

– Но это вампиры! Они опасные ребята! С ними лучше не связываться! – пискнул Демьян.

– Я тоже опасный ребенок. У меня было трудное детство в грубом пещерном обществе… Эти кровососущие сволочи, которые мучают коней, будут отныне пить кровь только из стаканчиков, потому что зубов у них не останется, – заверил его Тарарах, обнаруживший следы старых укусов на шее у Пегаса.

Когда Ягун увел Пегаса, Горьянов грустно ушлепал в Тибидохс. Он уже пять тысяч раз пожалел, что не прилетел на пылесосе. Милый, милый пылесосик, как же ты далеко! И на чем теперь возвращаться обратно, если ему не вернут Пегаса? «Мама, мама, о чем же ты думала? Выполни работу над ошибками! Роди заново своего непутевого сына!» – страдал Горьянов.

Вскоре после Демьяна прилетели два «П» – Попугаева с Пупсиковой. Где-то в районе Гардарики они встретились с Кузей Тузиковым, который вился вокруг них на своем реактивном венике, как шмель. Пупсиковой он при этом уделял несколько больше внимания, чем Попугаевой. Верке это не нравилось. В ее принужденном смехе всякий опытный человек уловил бы нотки похоронного марша.

Ритка Шито-Крыто появилась около полудня. Как она прилетела, не видел никто. Ягун увидел ее сразу в коридоре Жилого Этажа. Ритка, посвистывая, направлялась в душ в халате и тапочках, будто и не улетала никуда, а существовала в Тибидохсе все эти месяцы на правах привидения.

– Откуда ты взялась? – спросил Ягун.

– Оттуда, – сказала Ритка и посмотрела в неопределенность.

– А на чем прилетела?

– На том.

Больше Ягун вопросов не задавал. Понял, что бесполезно. В конце концов, если у тебя фамилия Шито-Крыто, от тебя можно ожидать чего угодно. Захватив с собой Таню и Лоткову, которой тоже нужно было уделить внимание, Ягун отправился к бабусе. Он надеялся невзначай на правах любимого внучка вынюхать у нее, что именно привезли вчера Сарданапалу на склепах Магщества.