Таня
Шрифт:
Шаманова надевает меховую куртку, идет к двери.
Шаманова. Приехал Игнатов. Я боюсь, он начнет бушевать. Я быстро вернусь… (Уходит.)
Таня. Ну… Вот мы и опять вместе…
Герман. Все это так неожиданно… болезнь Юрки, и ты… здесь у нас… Нет, это, право, на сон похоже.
Таня. Да. Но мы уже не проснемся на Арбате в доме номер четырнадцать…
Герман.
Таня. Шесть. (Пауза.) Интересно, кто там сейчас живет.
Герман. Не знаю. (Заметил лежащую на столе газетную вырезку.) Что это?
Таня. Так… Пустяки. (Прячет вырезку в карман.)
Герман. Значит, ты все-таки стала врачом?
Таня. Как видишь.
Герман. И давно практикуешь?
Таня. Второй год.
Герман. А почему ты выбрала наши края?
Таня. Так пришлось.
Герман. Странно, что мы раньше не встретились.
Таня. Это не мой участок. (Пауза.) Ну, как твои изобретательские дела? Или теперь ты бросил свою конструкторскую работу и стал инженером-практиком?
Герман. Ошибаешься: в Москву ездил на испытание моей новой модели. (Показывает ей чертеж.) Вот…
Таня. А что это такое?
Герман. Механизм для оттаивания мерзлых грунтов.
Таня. А-а… Кто делал тебе чертежи?
Герман. Да есть тут у нас одна усатая личность.
Таня засмеялась.
Почему ты смеешься?
Таня (смеется). Не знаю…
Герман. А ты очень изменилась… тебя трудно узнать. Вышла замуж?
Таня. Я?
Герман. Почему ты удивилась?
Таня. Просто эта идея показалась мне несколько… забавной.
Пауза.
Герман. Как странно вышло — я приехал, а ты…
Таня. А я уезжаю. Сегодня уже пятнадцатое. Пятнадцатое ноября. Помнишь эту дату?
Герман. Помню.
Таня. Четыре года назад мы пили за сегодняшний день. За пятнадцатое ноября в тысяча девятьсот тридцать восьмом году. (Пауза.)
Герман (негромко). Таня, скажи мне… (С трудом.) Почему ты тогда ушла?
Таня (улыбаясь). Это было так давно, что я… я забыла.
Герман (просто).
Таня (помолчав). Не хотела позволить тебе лгать мне — я слишком сильно тебя любила. Впрочем, сейчас все это не имеет значения. К тому же ты не очень горевал тогда, верно?
Герман. Я полюбил Машу. Хотел тебе сказать об этом… и не мог.
Пауза.
Таня (подходит к кроватке, смотрит на спящего Юрку и вдруг резко оборачивается к Герману). А ты знаешь, что я… что у меня был… Впрочем, теперь это ни к чему. В одном ты счастливее меня. Ты потерял то, что не имел, а это пустая потеря. (Идет к кроватке.) Теперь у тебя замечательный сын.
Молчание. Оба склоняются над кроваткой.
Герман. Хорош, правда?
Таня. Очень.
Герман. Как он ровно дышит.
Таня. Смотри, он улыбается… Верно, во сне он увидел что-нибудь очень веселое.
Герман. Знаешь, иметь сына — это такое счастье!
Таня. Вероятно!
Герман. А помнишь, ты тогда не хотела.
Таня. Да.
Герман. Ты была чудак!
Таня. Вот именно. (Пауза.) Ну, мне пора. Дай руку, береги сына и будь счастлив. (Надевает свою ушанку, шубку.)
Герман (жмет ей руку). Спасибо тебе за Юрку.
Пауза.
Таня (неожиданно). Поцелуй меня на прощание.
Герман целует Таню.
(Отбегает к окну, оглядывает комнату, улыбается.) Ну, вот и конец!
Входит Шаманова, за ней Башняк и трое друзей — «матрос», «Чапаев», «Фурманов». Чуть подалее, возле дверей, остановился вихрастый парнишка.
Шаманова. А к вам, Таня, целая делегация. Прощаться пришли.
Башняк. Мы, товарищ доктор, большое, золотое спасибо говорим за то, что вы нашего парнишку выходили. А про то, как вы шли к нам в пургу и смерти не боялись, про этот ваш бесценный поступок мы дали весть в Москву. Пускай вся страна знает, какой вы дорогой человек. А пока что мы приносим подарок… Покажи, Степа.
«Чапаев». Товарищ доктор, вы не думайте, что это что-нибудь особое. Это всего-навсего огурец. Свежий, зеленый огурец, выращенный научным путем в зимнее время года.