Тара
Шрифт:
А за день до того, как отчаявшегося мастера вызвали на Светлый Совет с поручением отправиться в Кавиру, Вимеру приснилась (а, может, взаправду прилетела) та самая бабочка. Она присела на подоконник, озарённый сиянием дольки луны, неспешно выросла до размеров младенца и сообщила:
– Смертный, ты искал Нижнего повелителя. Нет ему дороги из твоего мира. Женщина по имени Тара пленила его, одела в смертное убогое тело и обрекла маяться веками, особенно страдая на убыли ночного светила. Нам, его верным слугам, нет мочи спасти великого
Хочешь оставаться прославленным мастером, расстарайся. "Видать, это моё испытание тщеславием", - в который раз подумалось Вимеру.
Вот он, его соавтор и враг одновременно, жалкий и всецело зависящий от его воли, сидит, облизывает лапку, обкусывает коготки, ждёт решения. Что делать?
– Расскажи, как попался, - ведьмак наклонился к Рувасу.
– Она требовала у меня поделиться властью над металлами. Безграничной. Без плавки, ковки, закалки иметь возможность облекать его в требуемую форму, преобразовывать структуру материала. Я отказался.
Приехали! Извольте освободить экипаж! Вимеру вдруг представилось холёное лицо самого ярого женоненавистника Светлого Совета, Ядаларса. Эльфа, между прочим. "Если бабёха влезет в дела страны, тем более военные, жди ещё большей войны, мора, разорения!" - сказал бы он. К счастью, этот хлыщ самый презренный среди "равных". С его мнением мало кто считается. Только с деньгами.
– Металл...
– задумчиво пробормотал ведьмак.
– С чего бы он понадобился хрупкой женщине?
– Не говорила, - почти по-человечески вздохнул Рувас.
Белый зверёк привстал на задние лапки, передними обхватил правую руку Вимера и, царапаясь, вскарабкался на плечо, доверительно зашептал, щёлкая острыми зубами в опасной близости от уха.
– Пока я жил во дворце, видел чертёж железной змеи. Длинной, большой, тяжелой. Змея внутри полая. Туда можно усадить много воинов. По металлической колее она должна передвигаться куда быстрее конницы.
– Тара умная женщина. Была, - с сожалением покачал головой Вимер, снимая с себя царапающегося Руваса.
– И в этом бы случае свою цель сформулировала куда более конкретно. Здесь другое.
Как можно понять логику сильнейшей ведьмы и искуснейшей интриганки, многие достижения которой во внешней и внутренней политике уже вошли в учебники разведок соседних государств? На основе какой информации она принимала решение о столь необычной просьбе? Кстати, как она умудрилась материализовать высшего духа? Простейших демонов, пробивающихся из Запредельного в мир смертных, обязана материализовать при Посвящении любая ведьма. Но чтобы высшего? И заключить в такое чароупорное долгоживущее тело? До неё подобное не было под силу никому.
7.
Журчащая вдоль соседней стены вода источала гнилостный запах. Толстые трубы, обёрнутые начавшим истлевать утеплителем, тоже несли воду - вначале
Редкие ниши в стене, одну из которых облюбовал беглец, заполняли бочки и коробки. Открыть хотя бы одну так и не удалось... Поэтому пришлось отволочь непонятный хлам подальше, очистив нишу посуше, и устроить в ней лежанку.
Сверху вновь капало. Протекающий самодельный навес окончательно прогнулся, грозясь обрушиться на перемазанного грязью оборванного мужчину, четвёртый день обитающего в подземном лабиринте дворцовых коммуникаций.
Побитое тело ныло, мёрзло, чесалось. Осколок треснувшего зуба ранил язык. Кряхтя и хрипло дыша, человек встал, нащупал фонарь и повернул рычажок. Темнота лениво заворочалась, нехотя отодвинулась от пленника канализации и затаилась, выжидая своего часа, зная - он наступит, как только в фонаре иссякнет энергия светоча.
Мужчина зашнуровал ботинки, снятые вчера со своей случайной жертвы, натянул поверх лохмотьев военный китель, проверил - на месте ли обнаруженная на одной из стен схема подземных ходов и, сутулясь и оглядываясь, точно есть ещё любители шляться по столь чудно пахнущим местам, поплёлся по узкому коридору.
Даже в блёклом свете было заметно - стены не так давно чистили от грибка, трубы тоже. Но со сводов уже начали протягиваться вниз длинные нити паутины, а возле отпотевающих труб на красно-коричневых кирпичах расцвели белёсые кружочки плесени.
Проход между трубами и стеной был узким. До сводчатого потолка можно было дотянуться рукой. Мужчина отличался некоторым мужеством, поэтому не обращал внимания на мелочи вроде пауков или плесень, шел высоко подняв голову. Сейчас его занимал только один вопрос: ночь или день снаружи.
Если день: придётся маяться здесь, сдерживать простудный кашель, уже опустившийся из ноющего горла в лёгкие, и слушать голодное урчание желудка. Если ночь, есть шанс выбраться наружу, пошарить по мусорным бакам в поисках пропитания, последить за наводнившими дворец солдатами. Вдруг удастся проскользнуть в ворота? Но для этого следует раздобыть форму подходящего размера.
Мужчина плохо помнил, что возможна другая жизнь, другое мироустройство, чем его подземное существование. Он очнулся четыре дня назад среди мёртвых тел, сваленных под дворцовой лестницей. Тел, раздетых до исподнего. Некоторые трупы оказались столь обезображены чарами, что узнать, мужчина это или женщина не представлялось возможным.
Рядом стонал и извивался, силясь встать, молоденький полуэльф. Но убийцы не оставили ему шансов: слишком ужасны и тяжелы были раны. Полуэльф беззвучно зашевелил губами, протягивая к нему окровавленную руку, которой только что зажимал рану на животе, но мужчина отвернулся. Глупо сейчас думать о милосердии.