Таран
Шрифт:
Вдруг ее клюнула идея. А что, если выкатить «уазик»? Правда, бензина в нем мало, но до того, как Даша расконтачила проводки, мотор работал. Вдруг проедет хоть пять километров из пятнадцати?! Все-таки час с лишним удастся сэкономить. И Даша свернула на просеку. До того места, где они оставили машину, и километра не было. Правда, вполне могло быть так, что этот вездеход только его и проедет, но Даша опять об этом не подумала. Просто завела машину и покатила к насыпи. Вывернула направо и погнала по гравийной дороге вперед. Километр проехала, два, пять. Стрелка уже давно лежала на нуле, а мотор работал. То ли бензомер был не шибко точный, то ли мотор нечистым духом питался — фиг его знает! Но только Даша благополучно проехала до поворота на шоссе и даже докатила до Кузнецовки. Вот только тут бензин действительно кончился, и мотор заглох. Но и тут какая-то сила — опять же скорее всего нечистая — Даше
И Даша в белом халатике, как маленькое, но симпатичное привидение без мотора, отважно выскочила на дорогу. И — куда там Максу из старой телерекламы! — не сделав ни глотка «Фанты», тормознула «КамАЗ» с прицепом. Прикинь?!
— Дяденьки! — вскочив на подножку, взмолилась Даша, самым отчаянным голоском, а слезы, которые она отлично умела делать по заказу, уже струились по щекам. — У меня мама в больнице умирает! Ради Бога, подвезите! Если я ее не увижу, я сама умру!
Разве откажешь девчушке в таком полуистерическом состоянии? Да ни шиша! И матерый сорокалетний «дальнобойщик», и его более молодой напарник, дремавший на полке позади сиденья, однозначно поверили всхлипывающему и заливающемуся слезами существу. Даже не стали никаких дурацких вопросов задавать насчет того, отчего мама помирает и почему дочке в три утра надо до больницы добираться. Более того, «КамАЗ» прибавил скорости, и уже через полчаса Даша выскочила из машины на Леоновской, пообещав шоферам, что будет вечно за них Бога молить — она в церковь вообще-то ходила, но только в тех случаях, когда опасалась налететь или заразиться чем-нибудь типа ВИЧ или сифилиса.
Проходя последнюю сотню метров, отделявшую ее от «Атлета» — домой идти боялась, а другого места, откуда можно было связаться с Седым, она не знала, — Даша действительно стала молиться. Но не о здравии шоферов, а о том, чтоб охранники ее допустили к телефону или хотя бы вообще дверь открыли.
И здесь ей отчаянно повезло. Едва она постучала в запертую дверь качалки, как к дверям «Атлета» подкатил «Шевроле-Блейзер» Седого, который в сопровождении Пятака и Микиты только что вернулся от Васи Самолета.
Возвращался он отнюдь не в лучшем настроении.
Конечно, Вася вовсе не обрадовался после очень сердитого звонка Калмыка, где со слов еле очухавшегося Чалдона излагалась история бегства Юрки и Даши. Правда, Жора при всем желании не мог свалить этот побег на Самолета. И, в общем, не собирался этого делать. Когда Вася вполне резонно заметил, что Калмыку надо лучше собственные кадры воспитывать, Жора скрепя сердце согласился с этим. Чалдона за разгильдяйство он собственноручно измордовал, а потом братки еще добавили. Остальные прошляпившие были мертвы, а «мертвые сраму не имут». То есть, по большому счету, наказывать было больше некого. Однако Калмык заметил, что их взаимоотношения с Самолетом сильно осложнятся, ежели Вася, Седой или Моргун захотят прикрыть этих сопливых бегунков. Поэтому Васе пришлось пообещать, что ежели он что узнает о том, куда смылись нехорошие детишки, то тут же поделится информацией с Калмыком. А ежели дети окажутся у него в руках, то он их передаст другу Жорику безвозмездно. Можно в живом виде, можно в разобранном — в принципе, Калмыку теперь было на это начхать. Ему нужно было знать, что падлы, застрелившие двух его ребят, понесли наказание. Свой иск по поводу подставы он в этом случае снимет и будет считать Васю лучшим другом. Само собой, что Калмык хотел стребовать с Самолета домашние адреса Тарана и Даши, но тот сказал, что он лично их не знает и сперва проконсультируется со сведущими людьми.
Конечно, таким сведущим человеком оказался Седой, которому пришлось нанести еще один визит в «Супермарину». Конечно, Седому было очень приятно услышать, как облажалась братва Калмыка, но это была всего лишь ложка меда в бочке дегтя. Явно струхнувший Вася рвал и метал. Ведь обозленный Калмык мог под воздействием разыгравшихся эмоций и давлением братков начать наезды на точки Васиных бригад и попросту спровоцировать разборки. А итог этих разборок возможен только один — хана Васиному бизнесу, ибо сейчас масть шла не его. Дело было даже не в перевесе по части стволов, а в силе Жориной «крыши», имевшейся у него в казенном доме. Ему даже не пришлось стрельбу устраивать — Васину контору замучили бы налоговыми проверками, зажали бы всякими вполне законны ми средствами, заставив извести на взятки и отступные неимоверные суммы. А Васин «корефан» из администрации — тот самый, из-за «наезда» на которого намеревались «одернуть» Крылова, — был хорош для многих дел, но не для отмаза перед правоохранителями. Ситуация, правда, могла серьезно измениться, если прокуратура все же прослушает ту
В общем, Самолет решил не обострять отношений с Жориком. И более того, решил сделать жест доброй воли. То есть, вызвал Седого и Моргуна, нагнал на них страху и повелел, кровь из носу, отловить Дашу и Тарана раньше, чем это сделает Жорина команда. При этом обязанности распределил так: Моргун берет на себя Москву, ибо если ребята умные, то в городе не останутся, а поедут в первопрестольную, где у Даши до фига знакомых и подруг, а Седому поручалось практически безнадежное — шуровать здесь, в родном городе и по области. Безнадежным это было, во-первых, потому, что, как соображал Седой, остаться в облцентре ребята могли лишь от большой дури. Но если они дураки, то Жорины ребята наверняка успеют их поймать раньше, чем Седой. Адреса им Самолет уже сообщил, узнав их у Седого, и обе квартиры «под колпаком у Мюллера». Правда, о круге знакомств Юрки и Даши Жорина контора знала меньше, чем Седой. И даже не знала, по правде сказать, где такую информацию раздобыть. А именно у здешних своих приятелей и приятельниц могли спрятаться «де тишки»,надеясь пересидеть неприятности. У Седого было много ребят из района, примыкающего к «Тайваньскому» рынку, хорошо знавших тамошнюю шпану, и вычислить, куда спрятались Таран с Дашей, было бы не так трудно. Но Самолет сурово распорядился не утаивать информацию и работать с Жориными братанами в контакте. Соответственно Седой оказывался как бы в роли легального стукача. Но это еще не значило, что люди Калмыка его не прихватят вместе с «детишками» и сам Вася не набьет ему морду, если братки Жоры найдут Тарана и Дашу самостоятельно и лишат Самолета возможности сделать свой дипломатический дружеский жест…
Вот в таком упадке духа Седой и прибыл в свой родной «Атлет», чтоб нажраться в спокойной обстановке, подрыхать малость, а затем, похмелившись, отправиться исполнять высочайшие повеления Васи Самолета.
Хотя Седой был еще не выпивши, Дашу он поначалу не узнал. Во-первых, было темно, а во-вторых, его ввел в заблуждение белый халат. И уж никак он не мог предположить, что девка, отданная им не то что на заклание, а на растерзание Жоре и К°, с восторженным воплем: «Ванечка!» бросится ему на шею. Он даже торопливо глянул на ее руки. Был у него по жизни случай, когда одна лярва полоснула его горлу лезвием «Нева», спрятанным в носовой платок, приревновала, помнится. Взяла бы что получше, типа «Матадора», — добралась бы до сонной артерии, а так отделался больницей.
Но Даша ничего в руках не имела, даже ногти были, в общем, безопасных для здоровья размеров. И вообще была прямо-таки искренне рада. Седой даже какое-то угрызение совести на секунду почуял: блин, девка, похоже, к нему спасаться прибежала.
— Откуда ты, е-мое?! — пробормотал он оторопело.
— Ваня, — торопливо произнесла она, — я тебе должна очень важную вещь сказать! Посади меня в машину, ладно?
— Нет проблем, — сказал Седой, — садись.
Даша влезла на заднее сиденье.
— Ну, чем порадуешь? Ребят не стесняйся — мы как братья, секретов друг от друга не имеем.
— Мыс Юркой Крылова нашли. Настоящего. Он у своего друга на даче прячется. Или на ферме — короче, за городом. И при нем там, между прочим, целый чемодан компромата. Какого, на кого — толком не знаю, но тот мужик, у которого он прячется, сказал, что это «хуже бомбы». Понимаешь?
— Они что, тебе его показывали?
— Нет, конечно. Я разговор подслушала случайно. Но «дипломат» этот видела закрытым. Крылов этот сидел на кухне и какой-то очередной опус сочинял.
— Таран тоже там?
— Да. Он спит как убитый.
— Он знает что-нибудь?
— Только то, что там Крылов, я его по фотке узнала.
— Что ж ты его с собой не взяла? — осклабился Седой.
— Он не пошел бы, да еще и наговорил бы лишнего.
— Ладно… — Седой напряженно соображал. Сообщение было действительно важное. Во время недавнего разговора с Васей Крылов тоже упоминался. После того как Таран с Дашей обознались, журналюга появился дома только утром, узнал, что рядом с его квартирой до смерти забили постороннего человека, и с тех пор дома не появлялся. А в редакции взял творческий отпуск на пару недель. Вася считал, что в общем и целом достиг желаемого — дескать, сообразил, гаденыш, что мог бы в морге лежать. А он, оказывается, просто в подполье ушел. Сидит строчит, писака!