Тарантул
Шрифт:
– Ты что нахмурился, Ваня? – спросил Каратыгин и тем отвлек Ивана Васильевича от мрачных мыслей.
– Да так… Сомнения мучают. Хочется скорей покончить с этой операцией. Забрать Тарантула и всех, кого уже знаем… А если кто и останется на свободе… черт с ними! В другой раз попадутся. Все равно всех не переловить.
– Нервишки пошаливают, – с улыбкой сказал Каратыгин. – А горячку пороть не стоит. Это на тебя вид покойника так подействовал. Не надо было перед обедом смотреть. Аппетит испортил…
После обеда
Евгения Васильевна до позднего вечера надеялась, что Шарковский вернется на работу.
– Неужели он не придет и не скажет, что у него там случилось? – с возмущением говорила она с ассистенткой. – Неужели не понимает, что здесь люди волнуются?
– А я считаю, что из милиции он просто ушел домой и спит. Наплевать ему на нас, – сказала одна из фасовщиц.
– Нет, нет… Роман Борисович – человек педантичный. Он мне сказал, что вернется сразу, как только его отпустят.
– Ну, значит, его не отпустили.
– И не отпустят! – уверенно заявила Аннушка. – Вот помяните мое слово!
– Не надо так говорить раньше времени, – с досадой остановила ее Евгения Васильевна. – Я знаю, что вы его не любите… Но чужой беде радоваться нехорошо.
Сотрудники аптеки понимали, почему волнуется Евгения Васильевна. Если Шарковский «засыпался» и попадет под суд за хищения, то управляющую в покое не оставят. Правда, она приняла аптеку недавно и не знает всех махинаций позапрошлого года, но к Шарковскому и до сих пор приходят какие-то подозрительные знакомые и он их снабжает то порошками, то какими-то каплями или патентованными средствами.
– Евгения Васильевна, вас спрашивают! – крикнула рецептар, приоткрывая стеклянную дверь в ассистентскую.
Иван Васильевич стоял возле кассы и, как показалось управляющей, о чем-то расспрашивал Валю. Второй человек разглядывал выставленные под стеклами никому не нужные сейчас предметы ухода за новорожденными. Взглянув на пришедших, Евгения Васильевна сразу поняла, что пришли по поводу Шарковского.
– Вы меня звали? – спросила она, обращаясь к пожилому посетителю.
– Да, да… Извините, что потревожили, но у нас серьезное дело, – сказал Иван Васильевич.
– Пройдемте ко мне, – предложила управляющая и двинулась вперед, показывая дорогу в свой кабинет. – Аннушка, займитесь в торговом зале. Там грязи нанесли…
Выпроводив санитарку, Евгения Васильевна, с трудом сдерживая волнение, снова обратилась к пожилому:
– С кем имею честь говорить?
Вместо ответа Иван Васильевич передал красную книжку. Прочитав служебное удостоверение, Евгения Васильевна побледнела. Раньше ей казалось, что Шарковским интересуются органы милиции,
– Не волнуйтесь, – мягко сказал Иван Васильевич, – и выслушайте меня внимательно. Мы вам вполне доверяем, поэтому я буду с вами откровенен, хотя и предупреждаю: наш разговор – государственная тайна. До поры до времени, конечно. На вопросы работников аптеки можете сказать, что был следователь ОБХС по делу Шарковского.
– Его арестовали?
– Да.
– За что?
– Пока идет следствие, я не имею права говорить ничего плохого и ничего хорошего. Работать в аптеке он больше не будет. В этом я уверен. Можете искать другого дефектара. Вот ключи, – сказал Иван Васильевич, передавая управляющей связку ключей, отобранных у Шарковского при обыске.
– Так неожиданно… Правда, я здесь человек новый… Но все равно… Никогда бы не подумала, что Роман Борисович так провинился, – пробормотала Евгения Васильевна.
– Да, да, – с иронической улыбкой согласился подполковник. – Это бывает… Бдительность в речах, подозрительность там, где не надо, а на деле полная беспечность. Есть у вас такой грешок.
При этих словах на щеках управляющей выступил густой румянец, но оправдываться и возражать она не решилась, молча проглотив эту «пилюлю».
– Простите. Вот вы сказали, что я могу искать другого дефектара. Но у меня нет оснований. Надо думать, что нам сообщат об этом официально.
– Сообщим в свое время.
– А пока придется его заменить. У вас есть еще вопросы?
– Вопросов нет, но нам нужно посмотреть, не хранил ли он здесь что-нибудь такое… постороннее.
– Обыск?
– Нет, нет… Не надо так ставить вопрос. Мы хотели бы при вас посмотреть в шкафах.
– Хорошо. Идемте в дефектарную.
Посреди большой комнаты стоял длинный, покрытый линолеумом стол, а вдоль стен – высокие шкафы.
– Что значат эти буквы? – спросил Иван Васильевич, осматриваясь.
На дверце одного шкафа был нарисован крупный белый квадрат и красная буква «В». Несгораемый шкаф, стоящий у входа, имел зловещий черный квадрат, а на его фоне белую букву «А».
– В несгораемом шкафу яды, – пояснила Евгения Васильевна, плотно закрывая дверь в дефектарную. – Под литерой «В» – сильнодействующие, а в этих шкафах все остальное.
Иван Васильевич и Трифонов начали осмотр с лежащих на столе и на подоконниках ворохов бумаги, кульков, бутылок, коробок. Затем приступили к исследованию шкафов, где стояли банки, бутылки, лежали нераспакованные и наполовину пустые пакеты. Переставляя и перекладывая с места на место, поворачивая и переворачивая медикаменты, они заглядывали всюду, где можно было что-нибудь спрятать, но ничего интересного не находилось.