Тарас Шевченко
Шрифт:
Во время поездок по Украине Шевченко вслух читал и охотно давал переписывать свои революционные стихи из цикла «Три года».
Молодежь, студенты особенно горячо принимали их. Юрий Андрузский, студент Киевского университета, и сам посвятил Тарасу Шевченко стихотворение, в котором выражал поэту свое глубокое уважение и любовь.
И Савич и Андрузский в это время уже состояли членами тайного Общества Кирилла и Мефодия.
Костомаров (в то время учитель 1-й Киевской гимназии) и Кулиш (смотритель уездного училища в Киеве) познакомились в доме помощника попечителя Киевского учебного округа Юзефовича.
В конце лета 1845
Либеральные взгляды Костомарова и Кулиша разделял и третий из организаторов Кирилло-Мефодиевского общества — студент Киевского университета, а затем учитель Полтавского кадетского корпуса Василий Белозерский, брат будущей жены Кулиша.
Костомаров сочинил пространный документ, озаглавленный им «Книги бытия украинского народа». Общие пожелания «братства народов» и уничтожения крепостничества (чтобы не было «ни царя, ни царевича, ни царевны, ни князя, ни графа, ни герцога, ни сиятельства, ни превосходительства, ни пана, ни боярина, ни крепостного, ни холопа — ни в Московщине, ни в Польше, ни в Украине, ни в Чехии, ни у хорватов, ни у сербов, ни у болгар») перемежаются в «Книгах бытия» с типично либеральными идеями, с буржуазно-националистическим утверждением некоего исключительного — свободолюбивого и демократического — характера украинского народа, исключительной руководящей роли украинцев в освобождении всех славян.
«Тогда, — читаем в «Книгах бытия», — скажут все языки, показывая рукою на то место, где на карте будет изображена Украина: «Вот камень, который отвергли строители, соделался главою угла».
Что же касается практической деятельности, то Кирилло-Мефодиевское общество не успело выйти из стадии подготовительной; участники общества собирались для бесед и споров, но так и не подошли к широкой пропаганде своих идей.
С Костомаровым Шевченко познакомился весной 1846 года.
Приезжая из своих археологических экскурсий в Киев, Шевченко жил в гостинице (или, как тогда говорили, «в трактире с нумерами») на углу Крещатика и Бессарабской площади. Через несколько домов, на другой стороне Крещатика, в доме купчихи Сухоставской поселился с матерью Костомаров.
Шевченко начал посещать их, особенно привязавшись к старушке Татьяне Петровне Костомаровой.
Татьяна Петровна, женщина своеобразного и энергического склада, бывшая крепостная отца Костомарова, искренне полюбила Шевченко, относилась к нему, как к родному сыну. И Шевченко подолгу засиживался в небольшом, уставленном ульями, усаженном вишнями и заросшем цветами садике Костомаровых, беседуя с Татьяной Петровной под мирное гуденье пчел…
Вскоре Костомаров посвятил его в существование Кирилло-Мефодиевского общества.
Как рассказывает Костомаров, поэт «тотчас же изъявил готовность пристать к нему; но отнесся к его идеям с большим задором и крайнею нетерпимостью, что послужило поводом ко многим спорам между мною и Шевченко».
На собраниях
«Муза Шевченко раздирала завесу народной жизни. И страшно, и сладко, и больно, и упоительно было заглянуть туда!!! Сильное зрение, крепкие нервы нужно иметь, чтоб не ослепнуть или не упасть без чувств от внезапного света истины… Этот светоч горит нетленным огнем — огнем Прометея…»
Шевченко был прирожденным пропагандистом; он умел говорить просто, горячо и убедительно. Под его влиянием некоторые из участников Кирилло-Мефодиевского тайного общества стали склоняться к революционным и республиканским идеям.
Прежде всего на стороне Шевченко оказался двадцатичетырехлетний Николай Тулак, недавно окончивший Дерптский (Юрьевский) университет со званием кандидата прав и служивший в канцелярии генерал-губернатора Бибикова.
Это был энергичный, прямой, несколько экспансивный человек, отличавшийся высокой образованностью и необычайно широким кругам интересов; кроме юридических наук, он глубоко и успешно занимался историей и филологией, физикой и математикой, космографией и естествознанием, географией и славяноведением; он прекрасно владел древними и новыми языками, вел переписку со многими учеными, в том числе, например, с Вацлавом Ганкой, которому Гулак писал:
«Преимущественное внимание обращал я на отношения низших сословий как в России, так и у прочих славян, — именно на рабов, невольников, холопов, крестьян и проч., — как на предмет, по важности и современности своей, предпочтительно перед другими заслуживающий внимательного изучения…»
Вместе с Гулаком жил его двоюродный брат — Александр Навроцкий, студент последнего курса философского отделения Киевского университета. Они во многом по своему характеру походили друг на друга: Навроцкий был горяч и решителен, но в то же время очень вдумчив и при необходимости сдержан и хладнокровен: он отличался незаурядным поэтическим дарованием. Как и Гулака, Навроцкого привлекали революционные идеи Шевченко.
Республиканские настроения разделяли и мелкий помещик Николай Савич (земляк Гулака и Навроцкого, останавливавшийся у них на квартире во время приездов в Киев из Полтавской губернии) и престарелый учитель химии Зенович, мечтавший о соединении славян в единой «Всеславянской республике».
Сколько человек входило в Общество Кирилла и Мефодия?
На этот вопрос историки до сих пор не могут дать ответа. Известные нам имена примерно полутора десятка кирилломефодиевцев, очевидно, не исчерпывают всего состава «братства». Есть основания предполагать, что у Кирилло-Мефодиевского общества были представители в Полтаве, Харькове и в других городах.
Спустя много лет кирилломефодиевец Пильчиков говорил биографу Шевченко Александру Конисскому, что «число членов общества в январе 1847 года доходило до ста». Проверить это сообщение нет теперь возможности: никаких списков члены тайной организации не вели.
Была у них (по предложению Белозерского) договоренность носить на руке золотое кольцо с буквами «К. М.» — «Кирилл и Мефодий», но кольца эти мало кто имел; не носил такого кольца и Шевченко. У Костомарова была еще печать общества с надписью: «Иоанна гл. VIII, стих 32, Н. К.» В указанном тексте евангелия Иоанна читаем: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».