Тарен странник
Шрифт:
– Лгун! – захлебывался Гаст. – Никогда она не была твоей!
– Оскорбление! Дерзость! – брызгал слюной Горион, лицо его побагровело, рука потянулась к мечу.
– Молчать! – взревел Смойт. Он потрясал своим боевым топором. – Говорит ваш король! Как осмеливаетесь вы спорить и поносить друг друга при мне, коровьи хвосты, безмозглые боровы?
Смойт махнул рукой своим воинам, которые тут же окружили Гаста и Гориона. Всадники обоих стоящих один против другого отрядов зароптали и схватились за мечи. Несколько мгновений Тарен опасался, что начнется новая битва. Но
– Моя темница примирит вас и научит быть хорошими соседями, – продолжал Смойт. – Останетесь там, пока не образумитесь! Что касается Корниллы, то я раскроил себе череп, переломал кости, оказался на краю голодной смерти, пока гонялся за ней. И потому считаю ее своей! Это мой военный трофей! И малая плата за те хлопоты и неприятности, которые вы мне доставили. Еще день – и все королевство могло заполыхать, слепые вы быки!
При имени Корнилы, Гаст и Горион оба взревели в яростном протесте. Тарен больше не мог оставаться в стороне. Он подошел к королю.
– Сир, если они проведут всю свою жизнь в вашей темнице, это не поднимет ни одного затоптанного колоска на разоренном поле. Аэддан потерял все, что надеялся приобрести своим тяжким трудом, он лишился урожая который дал бы возможность выжить ему и его жене. Вы обещали мне свою милость, – Тарен помедлил, – Тогда я отказался. Могу ли я попросить её сейчас?
– Проси что хочешь, мой мальчик, – ответил, успокаиваясь, Смойт, – Считай, что ты уже это получил.
Тарен помолчал, колеблясь, не решаясь выпалить то, что было у него н уме. Он поглядел в глаза Гасту и Гориону, внимательно посмотрел н Смойта и, наконец, вымолвил:
– Вот о чём я прошу вас, сир: отпустите Гаста и Гориона.
Смойт изумленно заморгал. А Горион, с удивлением глянув на Тарена, порывисто воскликнул:
– Ха, это тот скотник, который так хитро увел у меня лошадь! Я посчитал его грубияном и неотесанным мужланом, но слова его благородны, а просьба разумна! Послушай его, Смойт! Он говорит мудро!
– Освободи их, – продолжал невозмутимо Тарен, – чтобы они работали рядом с Аэдданом и постарались исправить то, что сами же и уничтожили.
– Что? – завопил Гаст. – Я принял его за героя, оказал гостеприимство, а он, выходит, всего лишь неотесанный грубиян! Как только осмелился он предлагать Гасту Великодушному рыть землю, как кроту, и вдобавок без вознаграждения?
– Дерзость! Наглость! Оскорбление! – неистовствовал Горион. – Я не позволю, чтобы Гориона Доблестного судил какой-то скотник!
– И Гаста Великодушного, не забудь, тоже. – подхватил Гаст.
– Тогда судите себя сами, – ответил Тарен, протягивая к ним две горсти, полные земли и жалких смятых и поломанных ростков пшеницы, – Вот, что осталось от достояния Аэддана. Посмотри на это внимательно, лорд Горион, потому что здесь больше правды, чем во всех твоих выдумках о монстрах и великанах. Это для крестьянина дороже, достопотченный лорд Гаст, чем все твои владения и стада. Это его собственность, это его непосильный труд.
Гаст и Горион умолкли. Оба этих
Аэддан и его жена наблюдали за всем этим, не двигаясь и не произнося ни звука.
– У парня голова на плечах получше, чем даже моя, – воскликнул Смойт. – Его приговор намного мудрее. И милосерднее, потому что мой выбор – темница, а его — доброе дело!
Князьки неохотно кивнули головами в знак согласия.
Тарен обернулся к Смойту.
– И последняя моя просьба, сир. Большую часть добычи отдайте тому, у кого в этом большая нужда. Сир, вы хотели взять Корниллу себе? Отдайте ее Аэддану.
– Отказаться от Корниллы? – начал было Смойт, грозно поводя глазами. – От моего военного трофея?.. – Вдруг он смолк и кивнул головой. – Пусть будет так, друг мой.
– Аэддан станет заботиться о ней, – продолжал Тарен, – а Гаст и Горион зато потом получат ее телят.
– А что будет с моим стадом? – всполошился Горион.
– И с моим! – вторил ему Гаст. – Они оба так перемешались, что никто не сможет их разделить!
– Пусть лорд Горион разделит стадо на две равные части, – посоветовал Тарен.
– Только не он! – вскинулся лорд Гаст. – Он отдаст мне всех тощих и больных, а себе возьмет упитанных и здоровых! Нет, я буду делить!
– Как бы не так! – вскричал Горион. – Ты подсунешь мне всех костлявых и хилых!
– Лорд Горион поделит стадо, – спокойно вставил Тарен, – но зато лорд Гаст первый выберет свою половину.
– Отлично сказано! – восторженно рявкнул Смойт, заходясь от смеха, – Клянусь моими ушами, ты поймал их! Горион делит, а Гаст выбирает! Вот потеха! О-хо-хо! Два вора устраивают честную сделку!
Аэддан и Аларка подошли и встали между Тареном и королём Смойтом;
– Кто ты на самом деле, я не знаю, – сказал крестьянин Тарену, – но ты помог мне больше, чем я тебе.
– О мудрость Доброго хозяина! – возрадовался Гурджи, когда два угрюмых князька приступили к дележу стада, а войны Смойта собрались возвращаться в Каер Кадарн, – Гурджи находит коров, но только мудрый хозяин знает, что с ними делать!
– Если на самом деле я поступил разумно, – промолвил Тарен, – то Гасту и Гориону не придется ссориться из-за телят Корниллы. Гаст говорил, что у нее всегда рождаются близнецы. Надеюсь, – с улыбкой добавил он, – она нас не разочарует.
Лишь поздним вечером путники наконец добрались до Каер Кадарн. Ффлевддур и Гурджи были слишком вымотаны, и у них хватило сил только для того, чтобы нырнуть в постель. Тарен с удовольствием последовал бы их примеру, но Смойт взял его за руку и утянул в Большой зал.