Тариф на друга

Анисимов Андрей Юрьевич

– Никита, тебе в Большом театре выступать! – Польстил другу подполковник: – Вот уж не думал, что менту бог такой голосище подарил!

– Уйду на пенсию и стану в подземных переходах арии петь. Тоже деньжат подработаю, а пока времени на пенье нет. Не тяни, выкладывай.

– Если по совести, то у меня не одна просьба, а две. Первая, поручи раскопать кому принадлежит бирюзовый опель «Омега» номер триста сорок два АУ семь семь.

Бобров записал и выжидательно поглядел в глаза Ерожина.

– Вторая просьба потяжелее. Мне на два дня нужны Маслов и Вязов.

– Хочешь наших лейтенантиков легкими деньгами развратить. – Притворно рассердился полковник.

– Денег у меня на это дело,

как я уже сказал, нет. – Развел руками Ерожин.

– Еще того лучше? Чего же ради они на тебя пахать станут?

– Ты Никита не волнуйся. С ребятами я договорюсь. Мне от тебя согласие нужно.

– Так они Волкову подчиняются. С ним и говори. – Лукаво посоветовал полковник.

– Поговорю и скажу, что ты не возражаешь. – С тем же выражением поддержал Петр Григорьевич.

Следователя Тимофея Волкова Ерожин знал и мужчины друг другу симпотизировали. Поэтому, заручившись поддержкой его начальника, сыщик в успехе не сомневался.

– Так едешь со мной на утку, или так о голоде, для жалобности плел. – Никита Васильевич поднялся из за стола и выжидательно замер.

– С тобой… Жрать правда очень хочу. За весь день один пирожок умял. Но сперва об «опеле» прикажи узнать.

– Прикажу. Думаю, что к десерту информацию получишь. – Ответил Никита Васильевич и направился к двери: – Ты к Тимофею пока загляни. Договоришься с Волковым, двигай ко мне. Адрес знаешь. Я по-прежнему на Масловке живу. Да не гони как сумасшедший. Я быстрой езды не люблю, так что минут сорок на дорогу положи.

Как и предполагал Петр Григорьевич, с Волковым он договорился быстро. Диме Вязову и Коле Маслову полагались отгулы. Сами ребята с видимым удовольствием согласились поработать с Ерожиным. Они когда-то уже сотрудничали с подполковником, и знали не по наслышке, что он мастер. Петр Григорьевич сразу предупредил, что вознаграждение может оказаться символическим, поскольку он сам взялся за расследование на свой страх и риск:

– Если я заработаю, тогда вам премия, а нет, так нет. – Закончил он деловую часть и стал прощаться. Спустившись в низ, перед тем, как сесть в машину, Ерожин позвонил Глебу.

– Как наши фото модели?

– Все в норме. И девица и мужик с Варварки в фокусе. Карточки получатся четкие. – Ответил Глеб.

– Чудненько. Закончишь с печатью, пили на Бауманскую к башне. Сиди и жди. Думаю, что Сазонов заночует у дамы по фамилии Груздь.

– А это еще кто? – Удивился Михеев.

– Ее портрет у тебя в руках Это девица из башни… – Пояснил Ерожин и уселся в машину.

Никита Васильевич Бобров обитал в мансарде. Раньше здесь, на Масловке находилась мастерская покойного мужа Киры. Миловидная вдова живописца весьма подходила полковнику Боброву во всех отношениях. Никита Васильевич, вырастив дочь, развелся со своей первой женой, сухой и строгой директрисой школы и теперь вкушал радости нехитрой семейной жизни вдвоем с теплой и уютной женщиной. Ерожин в гостях у полковника раньше не бывал. Он заехал к нему однажды по делу, они быстро переговорили в дверях и Ерожин помчался дальше. Теперь Петр Григорьевич не без любопытства оглядывал бывшую мастерскую. Бобров не так давно сделал ремонт, но холсты прежнего мужа в изобилии украшали стены, ими были забиты стеллажи. Поэтому дух творца в квартире присутствовал. Петр Григорьевич вручил хозяйке букет георгин с коробкой шоколадных конфет и был немедленно препровожден к столу. Кулинарные способности супруги Боброва Петр Григорьевич оценил задолго до фирменной утки с яблоками. Ему пришлось отведать множество самых разнообразных и необычайно вкусных закусок. Соленья и маринады Киры отличались особенным ароматом старой школы московского гостеприимства. Теперь это уже стало редкостью.

– Никита, позволь выпить за твою хозяйку.

Я вижу, вас, Кирочка второй раз в жизни, но чувствую у вас себя совсем по домашнему. Пусть в этом доме всегда будет так уютно и хорошо, как сегодня. – Кира чокнулась с гостем и от удовольствия и смущения залилась румянцем. От этого румянца она стала сразу моложе и еще милее. Ерожин и вправду ощущал тепло и уют дома и с удовольствием уминал все, что находилось на столе.

– Теперь я понимаю, почему Никиту Васильевича в ресторан на веревках не затащишь. – Сказал подполковник, поднимая очередную рюмку. Хрустальный запотевший графинчик тоже выглядел весьма привлекательно. Водка текла из него в маленькие серебряные рюмочки с особым бульканьем и журчаньем. Петр Григорьевич поднес рюмку ко рту и в этот момент запел его мобильник. Он вздохнул, отставил рюмку и вынул трубку.

– Петр Григорьевич, Сазонов вернулся в башню. – Доложил Глеб.

– Один?

– Нет, вместе с девушкой Груздь. – Михеев говорил серьезно, но Ерожин понял, что он с трудом сдерживает улыбку.

– Почему лыбишься? – Строго поинтересовался сыщик.

– На грибную фамилию, и еще на то, что вы все всегда знаете.

– Что знаю? – Не понял Ерожин.

– Кто куда придет ночевать. – Пояснил помощник.

– Проживешь с мое, еще и не то узнаешь. – Оскалился Ерожин, спрятал телефон в карман, выпил рюмку и припоминая девицу Груздь, приналег на грибочки. Когда Кира внесла на противне румяную утку, Петр Григорьевич уже наелся до отвала и смотрел на птицу с ужасом. Никита Васильевич наоборот при виде любимого блюда заметно оживился. Он уже взял в руки специальные ножницы секачи для раздела птичьих тушек, как снова зазвонил телефон, но на сей раз в его квартире. Кира сняла трубку и поняв, что звонят мужу, поднесла ее Боброву к уху. Тот выслушал сообщение и кивнул жене, что разговор окончен. Затем повернулся к Ерожину:

– Петр, это информация для тебя. Бирюзовый опель «Омега» принадлежит Сазонову Владимиру Игнатовичу. Тебе что-нибудь говорит это имя?

Это имя Петру Григорьевичу теперь говорило много. Он рассеянно кивнул и полез в пиджак за своим мобильным телефоном. Сева Кроткин взял трубку сразу.

– Петр, я сейчас на очень важных переговорах, ты не мог бы позвонить через два часа?

– Хорошо, только опиши мне в трех словах, как выглядит Натан Маркович Веселый.

– Среднего роста, пятьдесят шесть лет, коренаст, на лице коротко остриженная бородка.

– Спасибо Сева! Кажется, я его сегодня видел! – Закричал Ерожин и запихнув телефон в карман, потянулся к графинчику: – Пожалуй, друзья, появился повод выпить и за мою скромную персону.

– Мужики, вы есть пришли, или телефонное совещание проводить? – Обиженно спросила хозяка.

– Простите, Кирочка, клянусь в дальнейшем использовать полость рта, только для поедания ваших замечательных блюд. – Шутливо пообещал подполковник.

– Может ты, наконец, расскажешь, про свои подвиги? – Бобров давно порывался спросить что расследует частный сыщик, но проявлял сдержанность. Однако теперь, посчитал, что время пришло.

– Прости Никита, я дал слово не передавать данную информацию официальным органам, а ты начальник отдела по раскрытию убийсв. Но уверен, что на днях запрет существовать перестанет и я тебе все выложу. Очень похоже, что я становлюсь одним из героев странного водевиля. – Ответил Ерожин и поднял рюмку.

– Надеюсь, что твой водевиль с моим отделом убийств не связан. – Никита Васильевич, чокнулся с Ерожиным, выпил водку за его здоровье и закусил маленькими крепенькими маслятами, солить которые его Кира была большая мастерица. Ерожин посмотрел на вазочку с маслятами, еще раз вспомнил девицу Груздь и подумал, что у него сегодня выдался «грибной» день.