Таро Бафомета
Шрифт:
– - Да-а...
– только и смог сказать Корсаков, - а что, подмазать кого-нибудь нельзя?
– - Э-э, милый. Приказ из министерства, а там знаешь сколько живоглотов? Всех не подмажешь. Так что остаешься ты без прикрытия - капитана Немчинова тоже забирают.
Плохи дела, - подумал Корсаков. Коньяк продам, книги спрятать можно, а мебель надо побыстрее сбыть. И притихнуть, не высовываться, а то и съехать с Арбата. Если из "пятерки" ребят заберут, то сюда подкинут кого ни попадя. Такой беспредел начнется, что только держись.
Федоров с сожалением
– - Может, еще возьмем?
– - Еще?
– Корсаков подумал, - Есть у меня, Сергей Семенович, что выпить. Коньяк будете?
– - Видать, неплохо ты заработал, раз на коньяк перешел, - удивился участковый, - а чего ж не выпить, давай.
– - Нож есть?
– - Держи, - Федоров подал ему нож с выкидным лезвием.
Корсаков сбил сургуч, долго ковырял полурасплавленный луидор с чьим-то портретом.
– - Давай горлышко отобьем, - предложил истомившийся Федоров.
– - Нет, мне бутылка нужна.
– - Сдавать что ли пойдешь?
– - Сдавать...
– усмехнулся Корсаков, - а что, сдам. Тоже деньги. Вот, все. Штопор есть?
Федоров подал ему свою универсальную открывалку, Игорь зажал бутылку между коленей, поднатужился. Пробка пошла с трудом, неохотно расставаясь с горлышком, в котором сидела два века. Наконец она с хлопком выскочила. В ночном воздухе разлился сказочный аромат. Участковый принюхался.
– - А ничего пахнет. Французский, никак?
– - Точно, французский, - подтвердил Корсаков, наливая по половине стаканчика.
– - Давай уж по целому, чего тянуть, - предложил Федоров.
Игорь долил до краев темно-янтарную жидкость. Участковый приподнял стаканчик, пробормотал: "ну, будем", и в три глотка выпил коньяк. Игорь поднес свой к лицу, вдохнул аромат. У коньяка был смешанный букет запахов: пахло цветущими лугами, фруктами, выделанной кожей, дубом, но над всеми оттенками царил тонкий аромат ванили.
Федоров передернулся.
– - Эх, хорошо пошел, только бочкой отдает. Левый, небось?
– - Надеюсь, что нет, - пробормотал Корсаков и, по примеру участкового, залпом выпил двухсотлетний напиток.
Коньяк теплом скользнул в желудок, ударил мягкой волной в голову, слегка закружил ее. Игорь выдохнул и с блаженством откинулся на спинку скамьи.
– - На, закуси, - Федоров протянул ему горсть орешков, - лимончик бы сейчас. Помню, с приятелем посидели мы за коньячком. Эх, жизнь была. Моя благоверная на дачу укатила, а мы...
Корсакова охватила приятная расслабленность. Он закурил, ощущая спокойствие и умиротворение.
Уедет Сергей Семенович? Ну что ж, проживем. И не из таких переделок выходили. Деньги вот только получить с банкира. В том, что напиток настоящий, старинный, Корсаков теперь не сомневался, хоть и не был большим специалистом по коньякам. Не может быть у подделки такого волшебного вкуса и аромата.
Федоров снова налил по полному стакану, выпил залпом, теперь даже не закусывая и продолжал что-то бубнить о тяжелой
Наслаждаясь вкусом, Игорь покатал коньяк во рту. Что тебе зарплата, подумал он, ты с лоточников и с нас в пять раз больше имеешь. Мы ж не против - всем жить надо, а ты когда никогда поможешь. Вот, как с Владиком. Уехал Лось, где-то теперь свои картины малюет? А все-таки жалко, что и Анюта исчезла... Было в ней что-то такое, необычное. Тайна, не тайна, но загадка какая-то присутствовала. Не даром же она снилась. Кареты, шляпки, дамы, балы... Вот так подойдешь к ней, щелкнешь каблуками, склонишь голову: позвольте на тур вальса? И закружишься с ней, поплывешь под "Сказки венского леса"... нет, Лист тогда еще не родился. Ну, какая разница? Танец унесет, опьянит. Свечи, хрусталь в люстрах, платья дам, мундиры кавалеров - все кружится, мелькает вокруг. Музыка затихнет и ты проводишь ее к открытому окну, она обмахивается веером, глаза блестят, дыхание прерывистое. Вы простудитесь, Анна Александровна, осень на дворе, ветер такой холодный...
Корсаков очнулся рывком, словно его окатили холодной водой. Скамейка была пуста - видно Федоров заметил, что Игорь заснул и ушел. Черт, вспомнил Корсаков, а сколько времени я проспал. Он схватил стоящую возле него пустую бутылку и бросился к бульвару.
На Арбатской площади еще тусовался народ, по Гоголевскому в сторону храма Христа Спасителя двигались парочки и группы любителей ночных гуляний. Редкие машины проносились, разбрызгивая лужи и вызывая вслед возмущенные крики.
Машина банкира должна была припарковаться где-то здесь. Игорь огляделся. Нет, ни одного автомобиля, стоявшего возле тротуара не видно. Корсаков почувствовал беспокойство - Леня давно должен был приехать. Трофимыч там один...
Ладно, решил он, сбегаю, посмотрю, все ли в порядке и мигом назад. Если банкир заинтересовался - будет ждать.
Быстрым шагом он пошел к старому особняку, петляя в арбатских двориках. Вот и особняк. Игорь открыл дверь. На лестнице было темно. Не должно такого быть - отсвет от переноски был бы виден на лестнице. Снова нехорошее предчувствие заворочалось в груди. Корсаков чиркнул зажигалкой и стал подниматься по лестнице. В особняке стояла странная тишина, присущая только пустым зданиям. Неужели Трофимыч ушел? Вряд ли.
Мог приятелей позвать - выпить на халяву, но тогда их было бы слышно.
Осторожно ступая через кирпичи Игорь подошел к пролому. Внутри темно, ни отсвета, ни звука. Переступив через остатки стены Корсаков шагнул к потайную комнату. Пламя зажигалки металось, бросая на стены кривые тени. В комнате было пусто. Игорь подошел к столу. Книг не было... он заглянул за стол, увидел ящик с коньяком и облегченно вздохнул. Наверное Трофимыч решил спрятать книги, пока есть время. Игорь поднял руку повыше. Зажигалка нагрелась и он выключил ее, успев заметить на полу в углу комнаты что-то похожее на кучу тряпья.