Тарра. Граница бури
Шрифт:
Герика улыбнулась и перевернулась на другой бок, разноцветные волосы сбились на сторону, обнажив нежную шею. Было странно думать, что совсем недавно одним мановением руки эта женщина могла уничтожить целую армию… Рене легонько коснулся разрумянившейся щеки; тарскийка снова улыбнулась, но глаз не открыла — Залиэль позаботилась, чтобы их разговору никто не помешал.
Странно, но Рене еще не видел Герику спящей; она спала очень чутко, и адмирала, даже если его поднимали в самый глухой час ночи, провожали тревожные серые глаза. Эта привычка смотреть так, словно он уходит навсегда, вызывала странную смесь нежности и раздражения,
Разумеется, он не собирался рассказывать о разговоре с Залиэлью, Геро это не касалось. Пока. У них оставался месяц счастья перед войной. Не так уж и мало, а затем… Эльфийская волшебница справится с засевшей в Сером море дрянью. Будь та всемогущей, она б не пряталась от Светозарных, не подзуживала смертных, а нагло и открыто, как пристало уверенному в себе завоевателю, предъявила права на Тарру. Ройгу же сейчас отлеживается в своем логове и не сможет прийти на помощь хозяину. Ум — дело хорошее, но без рук и без ног голова беспомощна.
Счастливчик решительно отогнал противный холодок, помимо воли норовящий забраться в сердце. Странно, но он всегда знал, что подобный день придет, — ему слишком долго везло, а судьба хранит человека для дела, которое, кроме него, сделать некому. Судьба сорок с лишним лет оберегала Воля, в каких бы передрягах тот ни оказывался, а потом… потом была Рунская битва, выигранная ценой жизни великого короля. У каждого — свое Рунское поле, только и всего.
Раньше Рене казалось, что он раз за разом выживал, чтобы принять на себя заботу об Эланде, затем решил, что дело в Ройгу, но и древний бог оказался цветочком. Ягодки же, как и напророчила старая Зенобия, поджидали там, куда он, бродяга и искатель, рвался столько лет. Что ж, вот он и оказался у черты, переступив через которую вряд ли вернется…
Герика наконец соизволила проснуться и, с недоумением оглядываясь по сторонам, произнесла фразу, которую наименее умные барды вкладывают в уста своих героинь:
— Ой, я и не заметила, что уснула. Ты давно на меня смотришь?
— Нет, — улыбнулся Аррой, — я только что пришел… Залиэль опять отправилась на свою гору.
— Она рассказала тебе что-то важное?
— Так, догадки всякие. Но, наверное, следует проверить. Думаю сходить с ней вместе на «Созвездии»… На один островок неподалеку.
— Когда?
— Да уж не сейчас. — Рене рассмеялся. — Я тебе говорил, что я тебя люблю?
— Нет, — широко открыла глаза Герика, — ты говорил, что никогда не насиловал женщин. И еще чтобы я не говорила всякой чепухи.
— Ну, если не говорил, теперь самое время сказать. Я тебя люблю, Геро, и очень хочу, чтобы ты была счастлива.
— Я и так счастлива, — серые глаза глядели правдиво и безмятежно, — очень счастлива… Мы победили, моя проклятая Сила куда-то делась, мы вместе… Рене, что все-таки произошло?
— Просто я увидел тебя спящей и… умилился. Ты такая молодая, и у тебя такие дивные волосы…
— Должно же у меня хоть что-то быть красивым, — тряхнула упомянутыми волосами тарскийка, — хотя ради тебя я с удовольствием стала бы красавицей. Такой, как Залиэль…
— А вот этого не надо! — запротестовал император. — Мне только оживших статуй не хватало! Изволь оставаться такой, какая ты есть.
— Ну, если ты настаиваешь… — Герика приподнялась, и маринер немедленно этим воспользовался.
— Еще как настаиваю, — подтвердил
Глава 5
2231 год от В. И. 7-й день месяца Собаки — 10-й день месяца Зеркала
Серое море. Лунные острова
Озерная Пантана. Босха
Арция. Кантиска
Рене поверил. Он вообще мне верил, к тому же обмануть человека, который сам пытается тебе лгать, дело нехитрое. Говори то, что он хочет, чтобы ты сказала, — и готово! Рене не знал, с чего начать разговор, и обрадовался, что я сплю. Я дала ему время собраться с мыслями, хотя сама не знаю, как выдержала его взгляд…
Клирики — болваны, причем жестокие! Их рассуждения о том, что ложь по определению грех и зло, — чушь. Ложь смягчает боль, помогает сохранить лицо и рассудок, спасает от бессмысленных страданий. Ну что, скажите, было бы хорошего, узнай Рене, что я слышала их разговор и знаю, что он собрался умирать?!
Мы бы мучили друг друга. Он бы все равно пытался меня обмануть, с нарочито бодрым видом строя планы на будущее, а я бы с дурацкой улыбкой ему подпевала. Или, еще хуже, мы бы весь отпущенный нам месяц держали друг друга за руки и прощались, прощались, прощались… Легче бы от этого не стало; напротив, вымотанный ежедневной пыткой, он бы в решительный момент мог ошибиться. А так, так мы сумеем урвать у смерти месяц, то есть я сумею.
Все-таки Астени не зря меня учил. Залиэль, конечно, была сильной колдуньей, но ее сыновья тоже стоили немало. К тому же я глядела в глаза таким бедам, что научилась понимать многое с полувзгляда и идти до конца.
Светорожденная проговорилась, что, принеся меня в жертву на алтаре Ангеса, она многократно усилит свой талисман; если же это произойдет в нужный момент, бой с Неведомым наверняка будет выигран. Я не обольщалась — знай красавица, как подгадать со временем, она без колебания бы мной пожертвовала, как жертвовала собой и Рене, с чем я смириться не могла! Не могла я его и остановить, не имела права. Мой адмирал всегда сам выбирал свою дорогу, а вожди, императоры, боги для того и нужны, чтобы выкупить своей свободой, своей кровью и своей душой свободу, кровь и души подданных, которые могут об этом и не знать… Конечно, многие монархи об этом не догадываются, ну да пусть их… А вот Рене не колебался. И ни я, ни кто другой его не остановит. Он уйдет и погибнет, если Залиэль не совладает с Неведомым, а она не слишком-то уверена в своих силах.
Мне не нравилась эта женщина, то ли из-за своей схожести с Эанке, то ли из-за того, что она бежала, бросив сыновей, а вернее всего, из-за того, что заговорила не со мной. Почему, жертвуя собой и толкая на это Рене, мать Астени не потребовала того же и от меня?!
Рене может распоряжаться своей жизнью, но ведь и я могу! Он собрался умирать ради Благодатных земель, я на это неспособна, но вот за него… Это моя жизнь, и я вольна делать с ней что захочу. Смерть на алтаре Ангеса не хуже любой другой. Надо только найти этот алтарь, хотя где же ему быть, как не в той базилике, куда так часто уходит Залиэль. И свой талисман она сотворит там же — самое подходящее место.