Тартарары для венценосной особы
Шрифт:
Анечка смотрела в окно. На ветке туда-сюда прыгал снегирь, клевал мороженые ягоды рябины. Забавная птаха. Всё, больше никаких бойкотов. Он ее любит. Она видит это, чувствует: по глазам, по жестам, по отношению! Сегодня вечером, если все будет хорошо, она будет нежной и ласковой с ним. А завтра все обиды забудутся! И они целый день проведут вместе. Снегирь вплотную подобрался к окну. Слезы навернулись на глазах в предчувствии скорого примирения. Птица превратилась в маленький розовый шарик и… она услышала голос Андрея:
Я люблю тебя. Вернись. Я нуждаюсь в тебе!
Анечка отшатнулась
— Ты слышала?!
— Что? Ты там приведение что ли увидела? — Лана тут же вскочила, но снегирь, испуганный резким движением по ту сторону стекла, успел улететь.
— Голос! Ты слышала его голос?
— Мальцева, обострения у шизофреников обычно случаются весной, а сейчас январь на дворе! Какой голос? С ума сошла от переживаний? — она вернулась на пол и опять начала наводить на ногтях лоск.
Анечка испуганно смотрела на монотонно двигающуюся пилочку. Какая-то ужасная догадка терзала душу, но никак не оформлялась в стройную фразу.
— Он ушел… — неожиданно поняла она.
— Куда он ушел? У него никого нет, кроме вас. Перестань себя накручивать. — Лана сдула пыль с ногтя, покрутила аккуратный пальчик перед глазами. Удовлетворенно улыбнулась.
— Он ушел навсегда.
— С чего ты взяла?
— В Суздале Андрей понял, кто он и откуда, именно поэтому он и светился! Только это могло заставить его быть таким безмерно счастливым! А дома я его затравила, и он ушел, потому что жить со мной под одной крышей ему тяжело!
— Анька, вон телефон. Позвони ему и скажи, что ты сейчас придешь и поговоришь с ним. Или позови его сюда. Чего ты истерику закатываешь раньше времени? Мы два месяца не могли найти его родню, а тут он съездил в Суздаль и — раз! — сразу же всех нашел! Сказка да и только!
Анечка дрожащими руками набрала домашний номер. Трубку никто не брал. Она позвонила ему на мобильный. Абонент временно недоступен. Анечка почувствовала, как земля уходит из-под ног. Он ушел. Навсегда.
***
Он скитался по городу уже несколько часов, голодный, замерзший, промокший под отвратительным зимним дождем. Он был в кафе, где с друзьями когда-то пил кофе по-мексикански и ел вкусный черный-черный ржаной хлеб в белой обсыпке. Он вспомнил, что девочка, большая сладкоежка, заказывала себе яблочный штрудель с ванильным соусом. Маленький кусочек стоил дорого и был не особо вкусным. Вскоре она переключилась на черный-черный ржаной хлеб, утверждая, что около ее дома такой вкуснятины не продается. Он вспомнил, как им было хорошо втроем, весело.
Влажные, покрытые испариной, минуты утекают, растворяются, рассыпаются, как давно облетевшие с деревьев листья. Скоро все закончится...
Кудлатое небо ползает грязно-оранжевым брюхом по ночному городу, пытаясь удобнее устроиться: ему предстоит долгая спячка, почти забвение на долгие месяцы. Сильный морозный ветер выхолаживает душу, словно пытается выдуть из нее согревающую любовь. Ледяной дождь промочил одежду и обувь. Ноги ничего не чувствуют. По лицу стекают капли. Как слезы…
Дождь шепчет твоё имя… Будто хочет напомнить, как мне тебя не хватает… Дождь плачет... И его слёзы текут по моим щекам… Я так люблю тебя…
Он шел по улице к кафе, где они с другом пили пунш и ждали подругу, застрявшую в магазине. В голове опять звучал голос, утверждающий, что промокшие ноги лучше всего согреет горячий кофе… Он грустно улыбнулся. Ему так хотелось вернуться к родным, к маме и папе, к брату и сестре… Вот кто были эти люди! Это его брат и сестра! А если он, Великий Мастер из другого Мира, бывает здесь с братом и сестрой, то где-то должен быть переход! Иначе как бы они попадали сюда. Однако, возникал и другой вопрос: зачем им, людям из другого Мира, приходить сюда? Но, если они приходили в этот Мир, значит, они могут искать его здесь! И все что ему надо — пойти им на встречу! Туда, куда приведет хищная птица!
Было около десяти вечера, когда он, продрогший до костей, спустился в метро. Телефон он выключил специально: не хотелось объяснять Мальцевым, что сейчас ему надо побыть одному, подумать, решить, как быть с Анечкой, что делать с ориентиром.
Анечка… Анюта… Милая замечательная девочка. Что же ты наделала? Зачем так жестоко поступила со мной? В чем моя вина? Сейчас мы бы шли с тобой по этим улицам вместе, держась за руки, и болтали, болтали, болтали! Твой звонкий голос, твоя улыбка, твое прикосновение все это так важно для меня, так необходимо! Глупышка, почему ты мне не доверяешь? Зачем делаешь больно, когда мне и так плохо и одиноко…
Он не заметил, как проехал несколько кругов по кольцевой линии.
На душе скреблись кошки. Он и не предполагал, что ему может быть так больно от поступков взбалмошной девчонки. Он вспоминал ее улыбку, такую милую, такую дерзкую. Ее глаза — голубые, словно Средиземное море. Мятые и взлохмаченные волосы по утрам. Желтую пижаму в смешных сиреневых утятах. Перед глазами стояло ее растерявшееся лицо, когда в больнице он повел себя не так, как она ожидала. Анюта…
Их высадили из поезда на станции «Павелецкая». Он перешел на другую линию, заскочил в вагон и вновь сжался на сидении, погрузившись в собственные мысли, не замечая мелькающих за окном станций.
А тот поцелуй… Он и не думал ни о чем таком. Сейчас, конечно, он может признаться себе, что боялся думать о чем-то большем, чем дружба. Ее губы. Мягкие губы. От них всегда пахло карамелькой, и на вкус они были сладкие. Их хотелось целовать и целовать. Каждую минуту, каждое мгновение ему хотелось прикасаться к этим сладким губкам.
— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Белорусская». Поезд следует до станции «Сокол».
Почему он не позволял себе любить? Почему боялся и страшился этого чувства?
Аня, ты же всегда помогала мне, поддерживала, выручала. Ты была другом, настоящим, другом, которым я так гордился, которому доверял. В лесу, маленькая и беззащитная, ты вдруг стала сильной и смелой, бросившись на взрослого мужика, защищая меня, перепуганного до полуобморока. Если бы не ты, я обязательно бы погиб. И это легкое касание моей щеки в Можайской больнице. В мире нет ничего слаще и волнительней того поцелуя. Первого поцелуя…
— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Динамо». Поезд следует до станции «Сокол». До «Сокола» поезд.