Тарзан и человек-лев
Шрифт:
– Кто вы такой, черт побери? – резко спросил Оброски.
– Квамуди, – послышалось в ответ.
– Квамуди? Видишь, вас не спасло то, что вы покинули лагерь. Меня взяли в плен около полудня, когда они напали на экспедицию. А как вы сюда попали?
– Сегодня рано утром я пошел за своими людьми, чтобы убедить их вернуться…
Оброски прекрасно понимал, что Квамуди лжет, но не перебивал его.
– Мы наткнулись на группу воинов, – продолжал Квамуди, – которые шли на соединение с основными силами.
– И что они собираются делать с вами? Почему вас не убили сразу вместе с остальными?
– Они не убили тебя, они не убили Квамуди и этих воинов по одной и той же причине – они убьют нас позже.
– Зачем? Для чего им убивать нас?
– Они нас съедят.
– Да? Не хочешь ли ты сказать, что они людоеды?
– Не совсем обычные. Бансуто не едят людей постоянно и не всех подряд. Только вождей, только сильных и смелых. Пожирая смелых, они сами становятся смелыми, пожирая сильных – сильными, а, сожрав вождя, они становятся мудрыми.
– О, ужас! – воскликнул Оброски. – Но при чем тут я? Я не вождь, к тому же трус, а не храбрец.
– Что, бвана? – не расслышал Квамуди.
– Ничего. И как ты думаешь, скоро они займутся нами?
Квамуди покачал головой.
– Возможно, скоро. Их колдун приготовит зелье, поговорит с духами, поговорит с луной. Только потом он скажет, когда. Может, скоро, а, может, не очень.
– И все это время они будут держать нас связанными, пока не убьют? Это крайне неудобно. Ты ведь не связан?
– Нет, Квамуди тоже связан по рукам и ногам. Вот почему он склонился к своим коленям.
– Ты можешь говорить на их языке, Квамуди?
– Немного.
– Попроси их развязать нас.
– Ничего не выйдет, бесполезно.
– Слушай, Квамуди! Они ведь хотят съесть нас сильными, так?
– Так, бвана.
– Отлично. Позови их вождя и объясни ему, что если они будут держать нас связанными, мы ослабнем и потеряем силу. Он достаточно умен, чтобы сообразить это. Он поставил много воинов для нашей охраны, и убежать мы не сможем.
Квамуди прекрасно уловил мысль Оброски.
– При первой же возможности я скажу ему об этом. Наступила ночь. Сквозь маленькую щель в дверном проеме в хижину проникал свет костров. Женщины оплакивали воинов, погибших в сегодняшней схватке. Другие смеялись и сплетничали.
Оброски хотел есть и пить, но ни еды, ни питья им не давали. Воины начали танцевать, празднуя свою победу. Воинственные крики танцующих то затихали, то усиливались, повергая пленников в глубокое уныние.
– С людьми, которых собираются съесть, так не поступают, – пробурчал Оброски. – Их нужно откармливать, а не морить голодом.
– Бансуто
– Ну, от твоих мозгов они не сильно поумнеют, – съязвил Оброски, криво усмехаясь.
– Я бы не сказал, что между нашими мозгами есть особая разница, – ответил Квамуди, – если они завели нас в одну и ту же дыру.
IX. ПРЕДАТЕЛЬСТВО
После ужина Орман и Билл Уэст вошли в палатку поваров.
– Мы хотим помочь вам мыть посуду, Ронда, – сказал постановщик. – После того, как охрану принял Пат, мы просто-напросто остались не у дел. А Джимми и Шоти пусть займутся чем-нибудь другим.
Ронда отрицательно покачала головой.
– У вас сегодня был трудный день, а мы всю дорогу сидели в машине. Лучше присядьте, покурите и поболтайте с нами. Это взбодрит нас, а с посудой мы без труда управимся сами, не так ли? – Она повернулась к Джимми, Шоти и Наоми.
– Конечно! – хором ответили Шоти и Джимми. Наоми тоже кивнула.
– Раньше мне частенько приходилось до полуночи мыть посуду во всяких забегаловках на Мейн-Стрит, так что я могу перемыть эту посуду в одиночку, – Наоми засмеялась и добавила: – Том, сделай так, как просит Ронда: посиди с нами, поговори, расскажи что-нибудь веселенькое. Я совсем пала духом.
На мгновение воцарилась неловкая тишина. От удивления все едва не раскрыли рты.
Затем Том Орман рассмеялся и хлопнул Наоми по плечу.
– Ты чудесная девушка! – воскликнул он.
Это была новая Мэдисон, не похожая на прежнюю.
– Я не имею ничего против того, чтобы посидеть с вами, – сказал Билл Уэст, – можно и поговорить, но вот быть веселым… Не могу забыть Кларенса, Джеральда и всех остальных.
– Бедный Стенли, – добавила Ронда. – Его даже не похоронили по-человечески.
– Он этого не заслужил, – буркнул Джимми, служивший в морской пехоте. – Для него вполне достаточно костра людоедов.
– Не будь таким жестоким, – возразила Ронда. – Нет ни одного человека, который хотел бы быть трусом. Это нечто такое, что не зависит от людей. Его нужно пожалеть.
Джимми скептически улыбнулся.
Билл Уэст усмехнулся.
– Возможно, мы и пожалели бы Стенли, если бы были без ума от него.
Ронда повернулась к Биллу и смерила его холодным взглядом.
– У него были свои недостатки, – сказала она, – но я что-то не слышала, чтобы он дурно о ком-нибудь отзывался.
– Наверное, потому, что он все время спал, – съязвил Джимми. – Даже не знаю, что я буду делать без него.
– В экспедиции нет никого, кто смог бы заменить его, – мрачно резюмировал Орман.