Тарзан (Сборник рассказов)
Шрифт:
— Бросай оружие, — крикнул он повелительным тоном, — иначе убью.
Все трое обернулись почти одновременно. При виде направленных на них двух пистолетов Тарзана двое ласкаров выронили оружие, а третий прицелился и выстрелил. В тот же миг прозвучал выстрел Тарзана. Ласкар схватился за грудь и упал вперед лицом.
Остальное было просто. В каюте Шмидта отыскались пистолеты, ружья и патроны, захваченные на «Наяде», и, оказавшись безоружными, Убанович и ласкары не оказали сопротивления, как не оказали и китайцы и перешедшие на сторону Шмидта члены экипажа «Наяды»,
Взяв пароход под свой контроль, Тарзан собрал своих людей в маленькой кают-компании. Пенелопа Ли по-прежнему глядела на него с отвращением и страхом: для нее он оставался дикарем, людоедом, сожравшим ни в чем не повинного капитана и несчастного шведа, и который рано или поздно съест их всех. Остальные же должным образом оценили силу, отвагу и ум Тарзана, вызволившего их из опасной ситуации.
— Боултон, — обратился Тарзан к капитану «Наяды», — принимайте командование кораблем на себя. Де Гроот будет вашим первым помощником, Тиббет — вторым. Де Гроот говорил, что на «Сайгоне» всего две каюты. Полковник и миссис Ли займут каюту капитана, девушки — каюту помощников капитана.
— А ведь если разобраться, он нами командует, — шепнула мужу Пенелопа Ли. — Ты должен что-то предпринять, Уильям. Ты должен взять командование на себя.
— Не глупи, тетушка, — шепотом урезонила ее Патриция Ли-Бердон. — Мы всем обязаны этому человеку. Он был великолепен. Видела бы ты, как он раздвигал прутья в решетке, словно они были резиновые!
— Ничего не могу с собой поделать, — возразила миссис Ли. — Я не привыкла, чтобы мною командовали голые дикари. Пусть кто-нибудь одолжит ему брюки.
— Ладно, Пенелопа, — сказал полковник, — если тебе от этого будет легче, одолжу ему свои — ха! — и останусь без оных — ха-ха!
— Фу, как вульгарно, — фыркнула миссис Ли. Тарзан отправился на мостик к де Грооту, чтобы сообщить последние новости.
— Я рад, что вы не назначили меня капитаном, — сказал голландец. — У меня не хватает опыта. Боултон — толковый моряк. В свое время он служил в Королевском флоте. А что с Убановичем?
— Я послал за ним, — ответил Тарзан. — Он должен появиться здесь с минуты на минуту.
— Он ненавидит всех, — сказал де Гроот. — Большевик до мозга костей. А вот, кстати, и он.
Появился Убанович. Сутулый, мрачный, глядящий исподлобья.
— А вы что тут делаете? — свирепо спросил он. — Где Шмидт?
— Он там, куда отправят и вас, если не согласитесь с нами сотрудничать, — ответил Тарзан.
— Это куда? — поинтересовался Убанович.
— В клетку, к Краузе и парочке ласкаров, — объяснил Тарзан. — Я не знаю, имели ли вы какое-либо отношение к бунту, Убанович, но если желаете и дальше работать механиком, никто не станет ни о чем вас расспрашивать.
Хмурый большевик кивнул.
— Ладно, черт с вами. Хуже, чем с этим психом Шмидтом, не будет.
— Боултон — капитан. Представьтесь ему и доложите, что вы механик. Вы не знаете, что стало с арабом — я его уже несколько дней не видел?
— Ничего с ним не стало, —
— Пусть явится ко мне на мостик. Попросите также капитана Боултона прислать нам пару матросов.
Тарзан и де Гроот устремили взоры в темноту. Нос парохода вошел в огромную волну. Судно еле выкарабкалось.
— Шторм крепчает, — заметил де Гроот.
— «Сайгон» выдержит? — спросил Тарзан.
— Думаю, да, — отозвался де Гроот. — Если сумеем удержать курс, то сохраним достаточную скорость для маневра.
Вдруг сзади раздался выстрел. Стекло переднего иллюминатора разлетелось вдребезги. Тарзан и де Гроот мгновенно обернулись.
На верхней ступеньке трапа стоял Абдула Абу Неджм с дымящимся пистолетом в руке.
IX
Араб выстрелил снова, но из-за сильной качки промахнулся. В тот же миг Тарзан прыгнул на врага.
Под весом обрушившегося на него человека-обезьяны Абдула сорвался с трапа, и они вместе с грохотом рухнули на палубу. Араб оказался внизу — оглушенная неподвижная туша.
Присланные капитаном Боултоном на мостик двое матросов появились на палубе как раз в тот момент, когда все это произошло, и они рванулись вперед, полагая, что оба упавших расшиблись и потеряли сознание, но в таком состоянии оказался лишь один из них.
Тарзан вскочил на ноги, а Абдула Абу Неджм остался лежать там, где упал.
— Пусть один из вас спустится вниз и попросит у мисс Лейон ключи от клетки, — распорядился Тарзан. Затем схватил араба за руки и оттащил к клетке, в которой находились Краузе и Шмидт. Когда принесли ключ, он отпер дверь и втолкнул араба внутрь. Был ли тот жив или уже умер, Тарзан не знал. И не хотел знать.
Шторм усилился, и незадолго до рассвета пароход упал в ложбину между волнами, завалился на бок и на мгновение застыл в таком положении, словно готовый вот-вот перевернуться. Затем его бросило на другой бок. Настал очередной жуткий миг, когда конец казался неизбежным. Изменение в движении судна мгновенно разбудило Тарзана, и он стал пробираться к мостику — подвиг, который дался без особого труда человеку, выросшему в лесу среди обезьян и большую часть жизни проведшему на деревьях. Вот и сейчас он чаще перепрыгивал с предмета на предмет, чем передвигался на ногах, и вскоре достиг цели. Он увидел, что оба матроса вцепились в штурвал, а капитан — в пиллерс.
— Что стряслось? — спросил Тарзан.
— Штурвал заклинило, — ответил Боултон. — Если бы могли бросить якорь, то сумели бы выровнять положение, но при таких волнах это невозможно. А вы, черт возьми, каким образом оказались здесь в такую качку?
— Я пробирался так, как обычно передвигаюсь по верхушкам деревьев, — пояснил Тарзан.
Боултон проворчал нечто вроде «весьма любопытно», затем сказал:
— Кажется, стихает. Если корабль сейчас выдержит, мы выкрутимся, но и в этом случае окажемся в весьма затруднительном положении — один из матросов утверждает, что этот негодяй Шмидт вывел из строя рацию.