Тарзан (Сборник рассказов)

Берроуз Эдгар Райс

Он обвел всех взглядом, полным немого ужаса, и мало-помалу краска обиды залила ему лицо. Сострадание и презрение читалось в чертах людей, присутствующих при обесчещении мужчины.

— Это заговор, мсье, — говорил сероглазый незнакомец. — Джентльмены, — продолжал он, — господин граф не знал, что у него в кармане есть карты. Они были положены туда без его ведома, во время игры. С того места, где я сидел, вон в том кресле, я в зеркало видел все происходящее. Вот этот господин, которому я сейчас помешал скрыться, положил карты в

карман графа.

Де Куд перевел глаза с Тарзана на человека, которого тот держал.

— Бог мой! Николай! — воскликнул он. — Вы? Потом, обернувшись к своему обвинителю, он пристально всмотрелся в него.

— А вас, сударь, я не узнал без бороды. Это сильно меняет вас, Павлов. Теперь мне все понятно. Все ясно, господа.

— Что же нам делать с ними, мсье? — спросил Тарзан. — Не передать ли их капитану?

— Нет, друг мой, — заторопился граф. — Это дело личное, и я прошу вас ничего не предпринимать. Достаточно того, что я очищен от подозрения. Чем меньше мы будем иметь дело с этими типами, тем лучше. Но как мне благодарить вас за вашу огромную услугу? Позвольте мне передать вам мою карточку, и если когда-нибудь я смогу быть вам полезен, помните, что я в вашем распоряжении.

Тарзан отпустил Рокова, быстро вышедшего из курительной вместе со своим сообщником. В дверях Роков обернулся к Тарзану: — Мсье будет не раз иметь случай пожалеть, что впутался в чужое дело.

Тарзан улыбнулся и, поклонившись графу, протянул ему свою карточку. Граф прочел:

Г. Жан К. Тарзан.

— Г. Тарзан, — сказал он, — вы в самом деле должны пожалеть, что помогли мне, потому что вы навлекли на себя ненависть двух самых отъявленных негодяев Европы, могу вас уверить. Избегайте их, мсье, как только возможно.

— Дорогой граф, — отвечал Тарзан со спокойной улыбкой, — я знавал более страшных и внушающих ужас врагов, но и сейчас я жив и невредим. Я думаю, что этим двум никогда не удастся причинить мне зло.

— Будем надеяться, мсье. Но не повредит, если вы будете настороже и будете помнить хотя бы, что с сегодняшнего дня у вас есть враг, который ничего не забывает, никогда не прощает, и что в его отравленном злобой мозгу вечно зарождаются планы новых жестокостей против тех, кто в чем-нибудь помешал ему или чем-нибудь оскорбил. Дьявол — милый проказник по сравнению с Николаем Роковым.

В этот вечер, войдя к себе в комнату, Тарзан нашел на полу записку, подсунутую, очевидно, под дверь.

Развернув ее, он прочел:

"Г. Тарзан, несомненно, вы не отдавали себе отчета в том, какое серьезное оскорбление вы нанесли, иначе вы не сделали бы того, что сделали сегодня. Я готов верить, что вы поступили так по неведению и без намерения оскорбить незнакомого вам человека. В виду этого я охотно позволю вам принести извинения, и если вы дадите мне обещание, что не будете больше вмешиваться в дела, вас не касающиеся, буду считать дело ликвидированным. Иначе… впрочем, я уверен, —

вы поймете, что наиболее разумно выбрать путь, который я предлагаю.

С полным уважением Николай Роков".

Злая усмешка заиграла на минуту на губах у Тарзана, но он сейчас же перестал думать о происшедшем и лег спать.

В одной из соседних кают графиня де Куд говорила со своим мужем.

— Почему вы так мрачны, дорогой Рауль? — спрашивала она, — весь вечер вы были очень удручены. Что вас беспокоит?

— Ольга, Николай здесь, на пароходе. Вы этого не знали?

— Николай! — воскликнула она. — Но это невозможно, Рауль, не может быть. Он сидит в тюрьме в Германии.

— Я и сам так думал до сегодняшнего дня, пока не увидел его и того другого негодяя — Павлова. Ольга, я не могу дольше выносить его преследований. Не могу, даже ради вас. Рано или поздно я передам его властям. Я даже на половину решился уже рассказать обо всем капитану до того, как мы подойдем к берегу. На французском пароходе мне ничего не стоило бы, Ольга, выполнить эту роль Немезиды.

— Ах, нет, Рауль! — с этим восклицанием графиня опустилась на колени перед мужем, сидевшим на диване с опущенной головой. — Не делай этого. Вспомни, ты обещал мне. Скажи, что ты этого не сделаешь. Не пугай меня, Рауль.

Де Куд взял обеими руками руки жены и некоторое время молча смотрел в ее побледневшее расстроенное лицо, словно стараясь прочесть на нем, почему она, в сущности, защищает этого человека.

— Пусть будет так, как ты хочешь, Ольга, — наконец сказал он. — Я не понимаю. Он потерял всякое право на твою верность, любовь, уважение. Он постоянно угрожает твоей жизни и чести, жизни и чести твоего мужа. Будем надеяться, что ты никогда не пожалеешь о том, что защищаешь его.

— Мне кажется, Рауль, — резко перебила она его, — что я ненавижу его не меньше, чем ты, но… кровь гуще воды…

— Я не прочь был бы сегодня исследовать состав его крови, — проворчал де Куд свирепо. — Они определенно старались запятнать мою честь, Ольга, — и он рассказал ей все, что произошло в курительной комнате.

— Если бы не этот незнакомец, их замысел имел бы успех. Кто поверил бы мне на слово, раз карты, оказавшиеся при мне, говорили против меня? Я уж и сам готов был усомниться в себе, когда этот г. Тарзан притащил к столу вашего драгоценного Николая и разъяснил всю их трусливую махинацию.

— Г. Тарзан? — переспросила явно удивленная графиня.

— Да. Вы знаете его, Ольга?

— Я видела его. Лакей как-то показал его мне.

— Я не знал, что он так известен.

Ольга де Куд перевела разговор на другие темы. Она вдруг поняла, что не так просто объяснить, почему лакей показал ей г. Тарзана. Возможно, что она чуть-чуть покраснела: граф, ее муж, смотрел на нее со странно ироническим выражением. — Ах, — подумала она, — нечистая совесть всюду находит пищу для подозрений.