Тарзан Торжествующий
Шрифт:
Так как Тарзан задержался на вершине скалы, он оказался в центре рычащих самцов, один против объединенной силы и свирепости. Для кого-нибудь другого эта ситуация оказалась бы безнадежной, но не для него. Ибо Тарзан хорошо знал диких людей этого жестокого мира, чтобы ожидать неспровоцированного нападения или убийства из любви к убийству, которое только человек из всех созданий на земле может совершить.
Он знал также, как подозрительны и нервны самцы и как неправильно они могут истолковать его намерения, и принять любой жест или действие, как угрозу безопасности племени.
Тогда они охотно позволят ему идти своей дорогой, не тронув его. Однако он надеялся наладить с ними дружеские отношения, так как их знание местности и ее обитателей могли бы пригодиться ему.
Лучше, если соплеменники Зугаша будут его сторонниками, а не врагами. И он еще раз попробовал завоевать их доверие.
– Скажи мне, Зугаш, – сказал он, обращаясь к ощетинившемуся королю бабуинов, – много ли в вашей стране человекообразных обезьян – Тармангани? Тарзан охотится за плохими Тармангани. Они плохие. Они убивают и делают это оружием. Они убивают обезьян. Тарзан же пришел, чтобы изгнать их из страны!
Но Зугаш только зарычал и наклонил голову к земле, как бы бросая вызов. Остальные его собратья сдвинулись в кучу, высоко подняв плечи и хвосты.
Самцы помоложе также склонили головы к земле, подражая королю.
Зугаш, гримасничая, быстро поднял и опустил брови, обнажая белки глаз. Делая так, старый свирепый король хотел напугать своего врага выражением лица, но Тарзан только безразлично пожал плечами и двинулся дальше, убедившись, что бабуины не примут его дружбы.
Он шел прямо к самцам, которые стояли на тропе, неторопливо, с беззаботным видом. Но его глаза сузились, пристально наблюдая за происходящим, все его чувства были обострены. Один самец, надменный, с негнущимися ногами, отошел в сторону, другой остался на месте. Вот сейчас, Тарзан знал, начнется настоящее испытание, которое решит исход.
Двое были совсем рядом, лицом к лицу, когда вдруг с губ человека-зверя сорвалось свирепое рычание, и одновременно он пошел в атаку. С ответным рычанием бабуин, подобно кошке сделал прыжок в сторону.
Тарзан вышел из кольца победителем в игре блеф, которая ведется всеми живыми существами, в зависимости от того, насколько их интеллект наделен воображением.
Увидев, что незнакомец не преследует их самок и детенышей, самцы удовлетворились тем, что пролаяли ему в спину оскорбления и угрожающе жестикулировали вслед.
Но все это не представляло опасности, и Тарзан игнорировал их. Он специально пошел другой дорогой, чтобы обойти самок и детенышей и избежать нападения. Тропа, которую он выбрал, привела его в незнакомую лощину, куда забрела так же самка с крошечным детенышем.
Он был все еще на виду у племени Зугаша, когда вдруг произошли три события, нарушившие мир, который, казалось, воцарился.
Воздушный поток из леса принес запах Шиты-пантеры. Бабуины издали крик ужаса.
Тарзан увидел молодую мать и прижавшегося к ней детеныша, которые бежали к нему навстречу, спасаясь от преследования свирепой Шиты.
Тарзан моментально среагировал,
Со своей позиции человек-обезьяна мог видеть пантеру и понял, что зверь настигнет жертву до того, как придет помощь самцов, и он метнул копье в слабой надежде остановить животное хоть на какое-то мгновение.
Такой бросок могла осмелиться совершить только натренированная рука.
Зугаш и его самцы бежали вперед беспорядочным галопом и достигли лощины как раз в тот момент, когда копье пролетело над головой самки и вонзилось в грудь пантеры. Потом племя побежало вниз по склону в лощину вместе с английским виконтом, чтобы прикончить удивленную и обезумевшую от боли пантеру.
Бабуины нападали на своего извечного врага снова и снова, кусая пантеру, а Тарзан, быстрый и верткий, как и они, вонзал свой нож в ее тело, хотя обезумевшая кошка бросалась то на одного своего мучителя, то на другого.
Будучи вдвое сильнее, пустив в ход когти, пантера смогла поразить свои жертвы.
И вот уже два бабуина, окровавленные и почти разорванные на части, упали на землю, но бронзовая кожа человека-обезьяны все еще возбуждала ярость раненной кошки.
Краткой была свирепая битва: ворчание противников, чудовищные прыжки и скачки возбужденной самки, находившейся сзади.
Вдруг Шита поднялась на задние ноги, набросилась на Тарзана и в тот же момент пала на землю, сраженная копьем, вонзенным в сердце.
Тотчас же великий Тармангани, Повелитель джунглей поставил ногу на тело своей жертвы. Он поднял лицо к Куду, солнцу, и с его губ сорвался ужасный клич победителя, убившего врага.
На некоторое время над лесом, горами и джунглями установилась тишина. Объятые страхом бабуины перестали метаться.
Тарзан наклонился и вытащил копье из вздрагивающего тела Шиты, а бабуины наблюдали за ним с новым любопытством. К нему приблизился Зугаш. Теперь он уже не наклонял голову в вызове.
– Самцы племени Зугаша – друзья Тарзана! – сказал он.
– Тарзан – друг бабуинов племени Зугаша, – ответил он.
– Мы видели тармангани, – сказал Зугаш. – С ним много людей, у них ружья, они плохие. Возможно, это те, кого ты ищешь.
– Возможно, – допустил убийца Шиты. – Где они?
– Они разбили лагерь там, где скалы примыкают к горам.
Бабуин кивнул на скалы.
– Там? – снова переспросил Тарзан.
Зугаш показал на юг.
ГЛАВА 9. ВЕЛИКАЯ РАСЩЕЛИНА
Утреннее солнце освещало озеро Чиннерет, глядя сквозь легкую зыбь облаков, которые плыли по небу, подобно огромнейшим армиям солдат, проходящих на военном параде с бесчисленными копьями, блестящими на солнце – ослепительное видение красоты.
Но для леди Барбары Коллис оно освещало совсем другую картину, скрывающую жестокие и предательские глубины Чиннерета. Она содрогнулась от ужаса, когда дошла до берега, окруженная апостолами, следовавшими за Абрахамом, сыном Абрахама, за которым шли старейшины и жители деревни. Среди них где-то в толпе было шесть человек с сетью и веревками.