Таша
Шрифт:
«Как давно я не посещал приют? С этой работой впору себя забыть, а так с детьми нельзя!»
Купая дочь, вспомнил о своих подопечных, живущих в моём бывшем убежище, где мне посчастливилось познакомиться с Макаровым, Зарецким, Воропаевым в далёком детстве. Благодаря Звереву, теперь я, не в тягость своим финансам, мог помогать сиротам приюта, и это здорово.
— Хоцу кусать.
«Я — самый счастливый человек во Вселенной!» — Глубоко вздохнув, закутал в махровое полотенце кудрявого жаворонка, чувствуя себя переполненным любовью
Наташа
— Мама! Мама!
Резко сев на кровати, испуганно заморгала глазами, не понимая, что происходит.
— Вот мама у нас соня! Да, Цветочек?
— Да, папочка…
«Когда они спеться успели?» — Рухнув обратно на подушку, рассматривала парочку брюнетистых родственников, удивляясь, насколько Кира похожа на Руслана.
— Мы пойдём в бассейн, так что не нервничай. Завтрак на столе… — переведя взгляд на дочь, Ящеров ожидающе замолчал, что означало одно — реплика указаний отрепетирована.
— … бели купальник и плисоединяйся к нам! Я плавильно сказала?
Тихий шёпот нашего кудрявого ангелочка, сказанный на ухо Ящерову, вынудил спрятать в мягкую подушку лицо, где без зазрения совести возникла широкая улыбка.
Я предполагала, что нечто подобное будет исходить от Русика, всё-таки, тату на фарси так и осталось непрочитанным, а, если помнить о человеческом любопытстве, в случае Руслана, приправленном памятью прошлого, его ход винтом был оправдан.
— У меня нет купальника.
— Мы насли! Насли тебе, мамочка!
Кира прыгала на мускулистых руках крепкого мужчины, всем своим видом излучая довольство, и я решила: «Будь, что будет!»
Как только парочка неугомонных оставила меня в одиночестве, так и не добившись моего прямого согласия, я подскочила с кровати, облачаясь в чёрные полосочки открытого раздельного купальника.
Немного подумав, решила вместо трико и футболки или обычного платья надеть прозрачный чёрный халатик, доходивший длиной до пола, мысленно успокаивая себя:
«В конце концов, Ящеров принял мой вызов! Если не я сама, то он вынудит меня сдаться… как там он сказал? «Будешь умолять отыметь тебя?!» — Без сомнений! Я готова умолять об этом с той минуты, как моя нога переступила порог конференц-зала, а наши взгляды встретились, застывая! К чёрту гордыню! Ни одна гордячка не купается в любви, а моя душа только этого желает, разрываясь на части, когда любимый молчаливо стоит рядом! С меня хватит! Я хочу любить его!»
Мой приход в бассейн, который я еле нашла, запутавшись в планировке дома, был встречен радостным визгом Киры, сидевшей в джакузи, удивительно к месту встроенному со стороны входа в бассейн, и отпавшей челюстью Русика.
Надпись «Русик, возьми меня…», написанная когда-то зелёнкой, была набита изящным почерком тату-мастера, как только я прилетела в Штаты, страдая по своей
«Да и это того стоило», — закусив губу, пыталась затолкать свою радость в смирительную рубашку, рассматривая полыхающий жаром взгляд Ящерова и медленно спускаясь по подводным ступеням в пучину собственного греха.
— Мама! Ты пливела Вику!? Вика! Вика, посмотли, какой у меня папа класивый!!!
Вздрогнув, обернулась.
— Вика? Ты как тут… эээ…
— Мда. Вижу, я вовремя. «Класивый», — обращаясь к Ящерову, повторила Вика за Кирой, без какого-либо сомнения подхватывая на руки мокрую племянницу, — извиняться, как Воропаева, не собираюсь, но знай: моя благодарность за Кирюху — безгранична!
— Я прощу тебе всё… и даже больше, — прохрипел Руслан, внезапно оказываясь возле меня, по-хозяйски кладя свою руку мне на поясницу, — только прогуляйся с Кирой… ммм… хотя бы пол часика?
— Неа… — усмехнулась Вика, звонко целуя любимую кроху в щёку, вынуждая Русика нервничать, прежде чем договорить, — тут тридцати минутами не обойтись, да, солнышко? — Сделав круглые глаза, Вика посмотрела на Киру. — Там бабушка и дедушка столько подарков тебе передали! Да ещё и обед скоро… а, как мы знаем, детишечкам в обед отдыхать надо… часа три-четыре… — сестрёнка обронила, двигаясь к выходу, а меня, словно током прошибло, — Кира, ты у нас большая?
— Папа сказал: «Да».
— Нууу… тогда все пять…
Дверь за хихикающей блондинкой закрылась, а я испуганно вздрогнула, когда лиф моего купальника был моментально сорван.
— Что ты делаешь?! А если они вернуться?
Прикрыв руками грудь, которую Ящеров разглядывал, будто божество, смутилась, попав в плен его глаз и улыбки.
— Не вернуться. Твоя Вика — та ещё стерва, но знает, что задолжала мне…
— Я, по-твоему, плата?
— Нет, Машкова. Ты — моя расплата за терпение! А знала ли ты, Цветочек, что ожидание наказуемо? — Прижав меня к бортику бассейна, Ящеров властно приподнял мой подбородок двумя пальцами, пристально изучая каждую чёрточку лица.
— Я тебя не понимаю…
— Ты проиграла. Я возьму тебя прямо сейчас.
Сердце забилось у самого горла.
Пытаясь справиться со своим волнением, нервно прошептала:
— Ты говорил об условии… Я не просила…
— Твоё тело просит за тебя, Цветочек. — Руслан дотронулся большим пальцем внизу живота, где чёрной краской была сделана тату, всего лишь на секунду задержав на надписи взгляд, чтобы потом опалить меня их жаром, ощущаемым, словно живой. — Оно буквально умолят меня о ласке… разве ты не слышишь?