Тать на ваши головы
Шрифт:
Магистр удивленно вскинул брови. Знаю, у нас странные отношения.
– Ладно, только ради тебя, - милостиво согласилась веревка, - и если чудить не будешь, плющ справится с защитой.
То есть я еще и чудю?!
С магистром мы разошлись, договорившись через три дня на том же месте…
Глава 18 ч2
Обратно я возвращалась через подземный ход в сопровождении обоих стражей – веревка отказалась меня покидать, не доведя до дворца. Метель на улице усилилась, зима точно
– Ваше сиятельство, - шепот из-за портьеры заставил меня застыть тем самым сусликом, которого фары поймали на дороге, - распорядиться подать горячее молоко?
Какое, к-ха, молоко?!
– Д-д-да, - растерянно кивнула. И кому не спится? – А вы что за мной следите? – уточнила с подозрением.
– Служба, - коротко отозвалась портьера и неодобрительно вздохнула.
И вот даже не думала о молоке, а как предложили, поняла - не засну, пока не выпью.
– Молоко в гостиную нельзя, - принялась объяснять я, - там княгиня спит, разбудим.
– Могу в библиотеку и велеть камин растопить, - предложили мне.
Заманчиво, но…
– А давайте просто пойдем на кухню, - решила я.
И мы пошли. «Служба» двигался позади, короткими фразами корректируя маршрут. Было заметно, что наблюдать спины клиентов ему гораздо привычнее, чем лица. Эдакая классическая наружка. И как мне реагировать? «Дорогой, спасибо за заботу» или «Ваше сиятельство, вы совсем берега попутали, своей невесте не доверять? Мне теперь и в туалет без сопровождения нельзя?!».
Я мелкими глотками пила подогретое дежурной кухаркой молоко – да-да, на кухне был народ, несмотря на ночь. Заглядывали стражники с обхода, видели меня, пугались, проверяли, не ошиблись ли с усталости дверью, потом, помявшись на пороге, скромно просили чего-нибудь. На меня они старались не смотреть.
– Как я выгляжу? – тихо спросила у веревки.
Страж тут же нарисовалась на столе – в кухне раздалось придушенное «ох», по углам разлетелся веселый звон разбившейся посуды.
– Как всегда – страшненько! – ободрила меня веревка. Потянулась с хрустом, точно у нее кости и правда имелись и предложила: - Допивай эту белую гадость, да я пойду.
– Что интересно стало? – поддела я веревку в желании поскорее слинять к магистру. Как бы ни возмущалась страж: «Этот лысый хрыч. Пыль с жутким характером. По пролитой крови не чище бывшего хозяина», но любопытство оно такое… приставучее.
К себе в спальню я кралась как мышь в норку. В гостиной раздавалось мерное сопение княгини, и я скрестила пальцы, чтобы ничего не уронить по дороге.
– Ты его любишь? – выстрелом в спину догнал меня вопрос. Черт! Вот же семейка! Одна бдит, причем мастерски, второй опеку устроил - ни шагу не ступить без заботы секретной службы. Правда, слово князь сдержал – мне не задали ни единого вопроса, молоком напоили и отпустили, а вот княгиня слово не давала. Другая, правда, давно бы за волосы таскала, обзывая прошмандовкой,
– вежливо интересовалась перспективами.
– Ваш сын лучший из мужчин, которых я встречала в жизни, - ответила честно, - но мне не просто привыкнуть к вашему миру, многое непонятно, странно, а кое-что неприемлемо. Но рядом с ним я чувствую себя счастливой, а остальное… преодолеем, дайте время.
– Хорошо, - скупо ответила княгиня, явно не одобряя, но не желая скатиться до: «Прошмандовка ты эдакая».
Я трусливо сбежала к себе, чувствуя, как горят щеки. Ситуация глупее не придумаешь, но ждать ответа магистра осталось каких-то три дня… И что дальше? Он втянет Город в военное противостояние с демоном? Н-да… надеюсь, мы выживем.
Следующий день прошел в неодобрении. Умеют аристократы строить такую козью морду, что ты себя последней сволочью чувствуешь.
Князь храбрился и старался быть милым, но я чувствовала напряжение между нами. Забегал его высочество. Неодобрительно вздыхал. Подарил бутылку того самого вина и ускакал с важным видом. Судя по лицу ее сиятельства мне приписали роман с принцем и записали в алкоголички, и все без слов, одним взглядом. Я чувствовала себя великом заговорщиком, про которого все знают, что он заговорщик, но не понимают сути заговора, а потому не одобряют.
Дамы на дневном чаепитии сидели с видом наглотавшихся жердей: с идеально прямыми спинами и кислыми рожами. Оживились лишь на обсуждении деталей свадьбы. Я помалкивала – куда мне с моим уставом? Княгиня оттаяла, хвастаясь моим платьем. Представляю, что она думала: «Пусть странная, чужая, еще и взгляд этот мужской, как и манеры, зато сыну нравится. Ну и главное, чтоб дети пошли, а там я их воспитаю, как надо».
Это называется перемирие без объявления войны.
Вечером княгиня удалилась к себе, дабы не нервироваться моими прогулками по ночам. И зря. Сегодня я не собиралась покидать спальню.
Признаюсь, на всех этих приемах, чаепитиях и прочая я откровенно скучала без веревки, которая вырвалась ко мне лишь ночью.
– Лысый хрыч передал, что твоя версия подтвердилась.
Я села на кровати, после таких слов сон, как рукой сняло.
– А где этот? – веревка нырнула под одеяло, вынырнула, заглянула под кровать, за кровать, даже под подушку полезла.
– Тебе не пора? – с нажимом спросила я.
– Я тут мечусь, как хвост на заднице, а они все еще спят раздельно! – разъяренно прошипел встопорщенный ершик.
– Магистру привет! – широко улыбнулась я.
– Ему только проклятие передам, - сообщили мне с гордо-обиженным видом и исчезли.
Я поворочалась, поняла, что без теплого молока не засну. Черт бы побрал «Службу»! Подсадил, называется. Молоко у них, правда, здесь вкусное.
На кухне сделали вид, что мне нисколько не удивились и даже рады. Стул поставили – новый, салфетку постелили кружевную и молоко налили в фарфоровую кружку. Короче, меня здесь ждали. На всякий случай.
– Ваша светлость, хотите, мы будем молоко к вам в покои приносить? – жутко смущаясь, спросила дежурная кухарка.