Тать на ваши головы
Шрифт:
– Не угадал, - покачала головой. Далмара аж затрясло от любопытства.
– Хорошо, - медленно так протянул король, взглядом выбивая из меня правду, но я стойко держала невозмутимое выражение лица, внутри давясь от смеха. Что делать… Со зрелищами в Городе туго. Даже шута нет. Вот и приходится развлекаться за счет близких. Троллинг высшего уровня. Ошибешься – попадешь в немилость.
– Договор возьми и печать.
– Дождешься у меня, отдам менталисту на допрос, - пригрозил его величество, но листы забрал.
Охрана на входе встретила нас такими взглядами, словно мы на тайное свидание
Мы шагали по коридору, а со стороны сокровищницы медленно, но верно нарастал шум: шорохи, звуки шагов, скрип дерева.
Далмар сначала не поверил, остановился, прислушиваясь, потом выругался и рванул в подземелье. Я медленно, кусая губы, чтобы не заржать, двинулась следом.
– Дык, как и просила госпожа Тать. Все награбленное сюда, значит-ца. Только уж простите, не чистили. Тут земля где, да песок.
Далмар кивал на слова незнакомого мне подземника с таким офигевшим видом, что я не выдержала и засмеялась, пряча в ладонях лицо и сползая по стенке.
– Веселишься? – прошипели над головой. Я отняла ладони, глянула на присевшего на корточки Далмара и плечи снова затряслись от смеха.
– Прости, ты бы себя видел! – пояснила, всхлипывая и вытирая слезы.
– Ты знаешь, что полагается за издевательство над королем? – недобро так прищурился Далмар. Потом махнул рукой, мол, что с этой ненормальной взять, поднялся, оглянулся на появившегося из прохода подземника с деревянным ящиком в руках. С десяток таких уже стояло на полу. Далмар заглянул в один, достал пригоршню монет, сдул с них землю. – Это ведь казна отступников, да? – спросил, обводя пальцем выбитый на монете символ.
– Это инвестиции за порт, - согласилась я, переводя дух – от хохота уже болел живот. – Ты же не думал, что подземники просто так тебе подарок сделали. Договор придется подписать.
– Это грабеж! – стиснул зубы Далмар.
– Это золото, драгоценные камни и украшения, - возразила, - и поверь, их немало. То, что требуют подземники – мелочь, по сравнению с тем, что ты сейчас получишь.
– Ты заставляешь меня отказаться от своего слова! – надулся повелитель Города.
– Это не отказ, а гибкость в принятии решения в свете новых, открывшихся обстоятельств.
Его величество задумчиво любовался тусклым блеском пыльных монет в руке.
– Слушай, Тать, а давай ты ко мне в советники пойдешь? – предложил король.
– Чтобы все судачили о том, где именно я даю тебе советы? – фыркнула я. Мне только за сегодняшний день три раза намекнули о том, что настоящая женщина не должна вести себя как падшая, то есть никаких отношений до свадьбы, да и после нельзя забывать о пристойном поведении в спальне. Меня так и подмывало спросить, какая поза в постели считается пристойной в глазах леди, но я сдержалась. Вообще высшее общество замечательно учит терпению, а еще навыку думать, а потом говорить, ну и конечно не говорить то, что думаешь.
Его величество хмыкнул, оценивая перспективы.
– Ты обещала найти не хуже себя, - напомнил он, ставя размашистую подпись на договоре.
Потом они отмечали. Я сама же и притащила им корзину с выпивкой по поручению его величества. Охрана с круглыми глазами пыталась соотнести семь бутылок
Мы сидели на ящиках, фактически на золоте и пили за дружбу, торговлю, порт и всеобщее процветание. Язык синих знали не все, так что Ашхац переводил.
– Ваше величество, - поднялся один из подземников, король пьяно кивнул. Подземники оказались крепкими ребятами, а вот Далмара развезло, - за вашу семью, чтоб жена хорошей была, - его величество погрозил мне, мол, помни, ты обещала, - деток побольше.
Далмар поднял свой бокал, выпил, уронил – я подхватила с пола – чудом не разбился и убрала в корзину. Все, надо разгонять, а то мы сейчас золото пропьем. Шучу, конечно, но думается, попойки здесь устраивают впервые.
Когда за гостями закрылась стена, его величество тяжело навалился на меня, второй рукой придерживаясь за воздух.
– Т-тать!
И почему мне ругательство мерещится, когда он так говорит мое имя?!
– Т-ты молодец!
Обхватив одной рукой повисшего на мне короля, второй держа пустую корзину, я с трудом шла к выходу. Тут недалеко, а там сгружу нажравшееся величество на руки подданных.
– Но стены я защи…шу… су… Закрою, короче. Что… бы… ни один… Поняла?
Тяжело быть подданной, да и король не пушинка, однако.
– Принимайте! – охрана едва успела подхватить осевшего на пол Далмара. Я, морщась, распрямилась, потирая спину. Игнорируя взгляды остолбеневшей охраны, поставила звякнувшую пустыми бутылками корзину на пол. Вот теперь меня не просто в падшую, а еще и в пьющую женщину запишут.
Достала ключ, с трудом повернула в замке – надо будет смазать – запирая сокровищницу. Молчание охраны сделалось таким многозначительным… и вернула обратно в карман его величества.
– Доставите в спальню? – спросила у парней. – Король несколько устал.
Далмар протестующе замычал.
– Желательно, чтобы никто не видел.
Охрана понимающе закивала, провожая двинувшуюся в сторону кухни и помахивающую корзинкой меня такими взглядами, что спина зачесалась. И нет, это не любовь. Это сделка. У Города теперь точно будет порт.
Глава 20ч3
Я шла, как по минному полю, осторожно переставляя ноги и дыша через раз. Все-таки публичная свадьба серьезное испытание, тем более в таком платье. Да и не платье это, а произведение искусства. Княгиня хотела продемонстрировать свое счастье от приобретения невестки, ну и поиздеваться заодно, ибо весило это чудо не меньше доспеха. Выглядела я в нем Дюймовочкой, которую воткнули в гигантский цветок. Подол покрывал метр пола вокруг, еще на пять тянулся расшитый лепестками шлейф. В центре каждого вышитого цветка блестел драгоценный камень. Основа платья была блестящей, плотной, серо-голубой. Верхняя часть - прозрачной с аппликацией нежно-голубых цветов по шлейфу и краю подола. Расшитый корсет утягивал талию – бегать в таком совершеннейшее самоубийство. На голове творение трех мастеров. Меня, конечно, заверили, что все надежно, но головой я вертела крайне осторожно. А вот туфли были удобные, на среднем каблуке, видимо, чтобы невеста все же имела шанс дойти до центра храма, а не рухнуть по дороге.