Татаро-монголы в Азии и Европе

Гумилев Лев Николаевич

Супруга твоя и сыновья твои здоровы! Но не знаешь ты, как живет весь народ твой. Жена твоя и сыновья твои здоровы, Но не знаешь ты поведенья великого народа твоего! Поедает он кожу и кору, что найдет, разорванным ртом своим, Всего народа твоего поведенья не знаешь ты! Пьет он воду и снег, как случится, жаждущим ртом своим, Твоих монголов обычая и поведенья не знаешь ты! [2307]

2307

«Altan tobci. A Brief History of the Mongols…», vol. II, стр. 48.

Редко в каком-либо другом произведении монгольской средневековой литературы можно встретить столь резкие, обличительные

слова, столь откровенное описание трудного состояния простого народа — монголов. Изложено оно в кратких стихах, которые, по всей вероятности, распевались и в юртах аратов. Любопытно отметить, что в других вариантах «Повести об Аргасун-хуурчи» эти строки отсутствуют. Так, известный летописец Саган Сэцэн, феодал по происхождению, не счел удобным повторить их, а сообщил только, что «весь великий народ твой здоров» [2308] . Как же реагировал Чингис на эти речи? Он был явно смущен, но смущение его относилось не к сведениям о положении народа, а к тому, как встретит его главная жена Борта сообщение о новой его женитьбе. Боясь, что она его осудит, он сказал: «В юные годы встреченная мною Борта, супруга моя, видеть лицо твое тяжко мне. Когда войду к ней в юрту, тесной станет мне юрта. Если нет согласья в семье и она разгневается и рассердится перед чужими людьми, то мне-то ведь станет стыдно и боязно». Вот какие слова покаянной речи вложены неведомым народным сказителем в уста всесильного, могущественного хана монголов. Никак нельзя сказать, что поведение владыки оправдывается, хотя, казалось бы, ничего странного не случилось в том, что Чингис взял еще одну жену. Ведь известно, что монгольские ханы имели не по одной жене. Но в данном случае женой Чингиса стала корейская царевна во время войны. Оказывается, у древних монголов считалось зазорным жениться в условиях военного похода, без должных свадебных обрядов. В одной из летописей об этом так и сказано, что вельможи удерживали Чингиса от этого и говорили ему: «Во время похода, в степи жениться — это не дело!» И хотя Чингис боялся встречи с Бортэ, первой и главной женой, но она приняла известие о его новой женитьбе спокойно и с достоинством.

2308

Sayan Secen, Erdeni-yin tobci, стр. 93.

Говорят, [оказала она], что при ловкости большого пальца На крутом берегу реки Уток двух прострелить можно сразу. Говорят, что муж, коль захочет, Сразу может жениться на сестрах, На старшей и младшей [2309] . Плохо ли иметь слишком много? Хорошо ли иметь слишком мало?

Узнав о таких словах своей главной супруги, Чингис, по словам сказания, вернулся в Монголию. Но сказание на этом не кончилось. По возвращении Чингис узнал, что Аргасун-хуурчи брал его золотой хур и кочевал где-то в степи. Существует поверье, что хур приносит счастье, лишиться его — значит лишиться счастья. И Чингис, разгневавшись, решил казнить Аргасун-хуурчи, но тот спел ему дивную песню-просьбу, и владыка отменил казнь, сказав:

2309

Известно, что третьей и четвертой женами Чингис-хана были две родные сестры.

Велеречиво говоришь ты! Складно рассказываешь ты!

Итак, в этом «Сказании об Аргасун-хуурчи» мы находим немало интересных сведений о жизни древних монголов. Никак нельзя сказать, что поведение Чингис-хана в этом сказании оправдывается, между тем осуждение передано достаточно тонко и умно.

В «Сказании об Аргасун-хуурчи» кратко, но выразительно показан образ главной жены Чингиса Бортэ-уджин. Она только что получила известие о новой женитьбе своего супруга, но приняла эту новость достойным образом. Не только в этом сказании она показана как добрая и умная супруга монгольского владыки. В «Тайной истории монголов» также имеются высказывания о ней как об умной и проницательной женщине. Это была достойная подруга Чингис-хана; он ее ценил и уважал, что не мешало ему иметь и других жен.

Когда Есугэй-багатур, отец юного Тэмуджина, отправился искать ему невесту и увидал десятилетнюю Бортэ, он отметил, что «в лице у ней блеск, в очах огонь». Этим выражением он подчеркнул не только красоту девочки, но и ее выдающиеся нравственные качества. «В душу его вошла она» («Oyin-tur-iyan-oro'ulba»), т. е. понравилась, — замечает летописец [2310] .

Чингис-хан любил свою верную подругу. В «Тайной истории монголов» сохранился трогательный рассказ о том, как попала в плен к меркитам Бортэ и как была освобождена. Когда меркиты напали на стойбище Тэмуджина, то он вместе с братьями и матерью ускакал на верховых конях. Для Бортэ не хватило коня, и она поехала в повозке, запряженной быком, была настигнута меркитами и взята в плен. Не следует думать, что Тэмуджин пренебрег ею. Согласно монгольским обычаям молодая невестка занимала в семье самое низкое место и коня ей не полагалось. Вполне естественно, что ей пришлось спасаться в бычьей повозке. Тэмуджин был встревожен и огорчен. Он обратился с просьбой к Ван-хану помочь ему отбить у меркитов молодую жену.

2310

Р. Pelliot, Histoire secrete…,

§ 66, стр. 13.

«qurban markit-ta iraju oro-ban hoqtorqu boldaqda'a… «Пришли три меркита, И ложе мое стало пустым…» [2311] , —

жаловался Тэмуджин. Вместе с Ван-ханом совершил он поход на меркитов. Напав на их стойбище, Тэмуджин верхом на коне остановился и громко кричал: «Бортэ, Бортэ!». Та, услышав его зов, прибежала и схватилась за узду его коня. Была ясная, полная луна, и молодые супруги обнялись при лунном свете [2312] . Неизвестно, рассказал ли летописец легенду или подлинный факт, но в этом рассказе отчетливо показано, что грозному завоевателю были далеко не чужды сильные переживания и глубокие чувства.

2311

Там же, § 105, стр. 25.

2312

Там же, § 110, стр. 27.

Живая, энергичная и проницательная Бортэ, или Бортэ-уджин (т. е. госпожа Бортэ), неоднократно упоминается в «Тайной истории монголов». Это она первая поняла загадочное стихотворение Джамухи, пожелавшего отделиться от Тэмуджина [2313] . Это она пожалела Тэмугэ-отчигина, обиженного Тэб-Тэнгри, и, прежде чем Чингис-хан произнес свое слово, высказала разумное опасение за будущую судьбу своих детей [2314] .

Неоднократно упоминается имя Бортэ-уджин в произведениях народного творчества. В погребальных гимнах и в песнопениях, посвященных Чингис-хану, раньше других персонажей называется она, первая и главная супруга. «Твоя Бортэгэлджин-хатун, раньше всех тебе повстречавшаяся», — произносит сунитский багатур в одном из первых гимнов после смерти Чингис-хана. «Любимая Бортэ-уджин Сэчэн-хатун», — обращается к ней певец. Время прибавило к имени Борта почетный титул «Сэчэн-хатун» (т. е. «мудрая царица»). Так увековечена ее память во многих гимнах и песнопениях, употреблявшихся в культовых празднествах, посвященных Чингис-хану. К образу Бортэ близок и образ матери, обрисованный в Золотоордынской рукописи.

2313

Там же, § 118, стр. 30.

2314

Лубсан Данзан, Золотое сказание, М., 1973, стр. 198.

К категории народных песен можно отнести и диалог, полный грусти и тревоги, между матерью и сыном, фрагменты которого содержатся в Золотоордынской рукописи. Мать отправляет сына на тяжелую службу к какому-то властителю и предостерегает его от различных опасностей. Горестно плачет она: «На службу, будучи разыскиваемо, будешь ты взято, дитя мое, судьбою данным прекрасным властителем!» И далее с еще большей скорбью мать говорит: «Увечьям и страданьям не подвергайся! Отправляйся, взлети, дитя мое!» [2315] . Диалог этот, написанный такими щемящими душу стихами, в какой-то степени отражает трудное положение молодого простого воина, призванного служить феодальному владыке.

2315

Н. Н. Поппе, Золотоордынская рукопись на бересте, — «Советское востоковедение», 1941, № 2, стр. 81–134.

В другом произведении XIII в., также дошедшем до нас в составе летописи XVII в., «Алтай тобчи» Лубсан Данзана, рассказано о встрече Чингиса в сопровождении девяти спутников с тремястами враждебными тайчиутами. После схватки, в которой Чингис и его спутники вышли победителями, повелитель монголов произнес хвалебные слова, обращаясь к каждому из своих девяти сподвижников. Этот мотив восхваления своих верных военачальников, роль которых в истории создания монгольского государства и в период завоевательных походов была весьма значительна, неоднократно встречается в средневековой литературе монголов. Имеется он и в «Тайной истории монголов» в рассказе о награждении Чингисом своих верных помощников; этому же мотиву посвящено целое произведение, которое условно можно назвать «Похвальные речи Чингис-хана и его девяти орлуков». Вот как, например, превозносит Чингис-хана его близкий друг Богурчи:

Ревностно ты изучил тридцать пять мудростей ханских, Равно, без упущения держал государство и драгоценную веру, Перед хитрым врагом не слабел твердым сердцем своим, В остальное же время стремился к миру и согласью! [2316]

Но и Чингис-хан, в свою очередь, всячески восхваляет своих ближайших помощников. Вот какие слова произносит он, обращаясь к Мухули, который своими стремительными походами и победами помог Чингис-хану покорить чжурчжэньскую династию Цзинь:

2316

«Altan tobci. A Brief History of the Mongols…», vol. II, стр. 12.