Татуированная кожа

Корецкий Данил Аркадьевич

* * *

Утром следующего дня, взявшись за милицейскую оперативную сводку, Волк сразу наткнулся на адрес Сержа.

«...в подъезде обнаружены два неопознанных мужских трупа с однотипными смертельными ранениями в область сердца. Один мужчина убит финским ножом, второй – шилом длиной 22 сантиметра. Похоже, что оружие принадлежало потерпевшим. Аналогичным шилом полтора месяца назад был убит антиквар Гандиев. Причастность к этому орудия преступления проверяется...»

Волка бросило в жар. Он расстегнул ворот рубашки и вытер взмокревший лоб.

«...у дома № 142 по Ленинскому проспекту в машине „ВАЗ-2106“ обнаружен

ее владелец Костин, погибший в результате крученого перелома шейных позвонков. В квартире № 27 этого же дома найден застреленным из пистолета „беретта“ калибра 7,65 мм гражданин Асташин И.И.».

Волк обессиленно откинулся на спинку стула. Вот тебе и Серж! Конечно, это радикальное решение проблемы, но четыре трупа! Он и в Борсхане жал спусковой крючок не задумываясь, однако там, по крайней мере, был бой...

– Ты что, вчерашней колбасой отравился? – незаметно подошел Лазаренко, – На тебе лица нет! Я тоже после нее плоховато чувствовал...

– Да нет, ничего... Куда едем?

– За паспортами. Так что получи ствол, деньги и переоденься.

Обычно наблюдатели работали безоружными – считалось, что пистолеты им не нужны, поскольку могут способствовать расшифровке и нарушению конспирации. Но при заданиях, связанных с непосредственным риском для жизни, это правило не соблюдалось.

Сдав дежурному карточку-заместитель, Вольф получил плоский и легкий «ПСМ [34] » с запасным магазином, расписался за круглую сумму «на оперативные расходы» и выпросил у коллег короткую курточку на меху с маленькой кожаной кепкой в придачу. Подняв воротник и нахлобучив кепку на лоб, он втянул голову в плечи, чуть прищурил глаза, презрительно выпятил нижнюю губу. Из зеркала на него смотрел типичный карманный вор.

34

«ПСМ» – пистолет самозарядный малогабаритный калибра 5,45 мм.

– То, что надо! – Лазаренко показал большой палец. – Поехали!

Ежедневно в Москве совершается несколько сотен карманных краж. Заявляют, естественно, не о всех, а регистрируют еще меньше. Но если украден паспорт у иностранца, то заявления поступают в ста процентах случаев и регистрируются с образцовой точностью. На этом образцовость и заканчивается. Найти похищенные документы – задача практически невыполнимая, если только вор сразу не выбросит «горячую» улику в ближайшую урну. Розыск затягивается, проблема постепенно теряет остроту: потерпевший восстанавливает утрату в своем посольстве и зачастую уезжает на родину.

Похищенный паспорт, проделав замысловатый путь по извилистым лабиринтам криминального мира, ложится под дырявую клеенку в каком-то притоне, оседает в кармане профессионального картежника или ждет подходящего заказа в подпольной лаборатории мастера всевозможных подделок... Найти применение столь специфическому документу довольно трудно.

И оказывается, что подлинный иностранный паспорт: на настоящей родной бумаге, со всеми необходимыми подписями, печатями, атрибутами защиты, – не нужен ни его хозяину, уже забывшему про неприятный инцидент, ни милиции, списавшей дело в архив, ни новому владельцу, не знающему, как им распорядиться. Но крайне нужен Управлению нелегальной разведки КГБ, готовящему разведчика для засылки в соответствующую страну.

Волк и Лазаренко вышли во внутренний двор неприметного здания с вывеской

«НИИ точных технологий» на фасаде, сели в машину и выехали через приоткрывшиеся на миг железные ворота. Именно им – законспирированным сотрудникам службы НН, обычно поручались подобные операции.

– Ищем Хмурого, – сказал Михаил Иванович. – У него позавчера были две ксивы: штатовская и британская.

– Тогда катим к ГУМу. Если не застанем – попробуем в «Погребке».

Наблюдатели работают круглосуточно: то растворяются в толпе, то неузнанными трутся в магазинной толчее, то ныряют в подъезды и подворотни, то прячутся в ночной тьме, то заглядывают в подвалы и па чердаки. Вся Москва проходит перед их глазами и микрофонами, кроме «объектов», в поле зрения попадает и множество других темных личностей, делающих на улицах свой бизнес: гомосексуалисты, проститутки, фарцовщики, ломщики валюты, карманники. Все это – лица, представляющие оперативный интерес. Наблюдатели знают их в лицо и по кличкам, знают их связи и места сбора, знают, где они «работают» и где отдыхают.

Оставив машину за углом, наблюдатели подошли к главному универмагу столицы. Волк шел впереди, Михаил Иванович страховал его, отставая на двадцать метров. У входа, нервно озираясь, переговаривались двое молодых парней. Из парикмахерской напротив, зябко запахивая белый халатик, выскочила симпатичная вульгарноватая блондинка и всполошенно пробежала в магазин. Колготки на правой икре были сильно разорваны.

– Здорово, земляки! – Волк подошел к парням и тоже нервно оглянулся. Это отличительная черта «кармаша» – проверяться на маршруте: не сели ли на хвост опера из взвода по борьбе с карманными кражами.

– Хмурого не видели?

Две пары невыразительных глаз оцарапали его подозрительными взглядами с ног до головы.

– Был. Но уже свалил, – несколько напряженно ответил один. – А что надо?

– У тебя того нет, братишка, – Волк усмехнулся одной половиной рта. – Не говорил, куда двинет: на «плешку» или в «Погребок»?

Парикмахерша пробежала обратно, облегченно прижимая к груди зеленую коробочку с немецкими колготками.

– Да уж или там, или там точно будет, – парни расслабились, окончательно принимая Волка за своего. – Чего-то мы тебя раньше не видели!

– По крупной работать начнете, тогда много раз встретимся! – Волк многозначительно подмигнул и, не прощаясь, пошел обратно.

Они подъехали к «плешке», осмотрелись, подождали в машине, наблюдая за постоянными обитателями этой тусовки. Два сбытчика наркотиков, группа весьма подозрительного вида кавказцев. Несколько нахальных гомосексуалистов... Все они чувствовали себя довольно вольготно.

– И куда милиция смотрит! – выругался Волк.

– А чего им сюда смотреть? – философски заметил Михаил Иванович. – Они же на опережение не работают. Вот когда эти друзья разбой залепят, тогда им вслед кинутся. И то если сразу не догонят, то опять успокоятся, до следующего раза. Поехали в «Погребок» – дело-то к обеду идет!

Через полчаса Волк спустился по каменным ступеням к деревянной двери с фигурными коваными накладками и вывеской «Мест нет». Вывеска висела здесь постоянно, отваживая посторонних. Для определенного круга завсегдатаев места имелись всегда. И хотя Волк не относился к этому кругу, он сильно затарабанил кулаком по прогибающимся доскам.

– Ты что, счас дверь расколотишь! – В проеме показался приземистый розовощекий малый и недоуменно уставился на Волка. Он явно ожидал увидеть кого-то другого.