Татуировка на запястье руки
Шрифт:
– Ну конечно, рассказывайте. У каждого в детстве было столько всевозможных приключений, что о них можно написать целый роман.
Водитель, что-то стараясь вспомнить, продолжил.
– Это с нами произошло еще в юношеские годы. Вы только Маша, обо мне плохо не подумайте. Но я все-таки вам расскажу об этом неприличном происшествии. Мы с Васькой учились на первом курсе высшего мореходного училища. Жизнь была однообразной, училище, дом и наоборот. И вот получили мы свою стипендию и решили посетить квартиру одной знакомой для большинства моряков девицы. Купили бутылку шампанского, коробку пастилы в шоколаде, надушились одеколоном «Шипр» и смело пошагали к женщине, которая по нашему замыслу должна была удовлетворить наши физиологические потребности. Подойдя к двери
– Подлый негодяй, тебя ждут с моря. На последние деньги купили на рынке мяса, наделали полную кастрюлю отбивных, наварили холодца, а ты, кобель бессовестный, что же вытворяешь.
Я сунул в приоткрытую дверь следом за Васькой голову и увидел в кровати молодую хохотушку и огромную фигуру Васькиного отца. А тот, словно ошпаренный, вскочил с кровати и, прикрываясь хозяйским халатом, сказал:
– А ну-ка, щенки бесхвостые, мотайте отсюда, и чтобы через минуту даже духа вашего здесь не было. – И тут же в след крикнул. – А ты, Васька, если матери скажешь хоть слово, что меня здесь видел, я тебя выпорю ремнем, как порол раньше в детстве.
Но Васька ничего не сказал. Он молча подхватил отцовские сумки, с которыми тот пришел с моря и, обращаясь ко мне, сказал:
– Я думаю, он свою зазнобу не успел одарить подарками, привезенными с моря.
– Думаю, у них не было времени до разбора пузатой сумки.
Естественно, Васька матери ничего не сказал. И, поставив у себя дома на кухне отцовскую сумку с подарками, сообщил:
– Отец велел разобрать сумку, он заехал на время в порт.
Мать счастливая стала разбирать подарки, привезенные отцом из-за границы. А Васька долго не разговаривал с отцом. Сейчас Васька уже сам отец, у него двое детей школьного возраста. Ну, а я холостяк до сих пор. – И посмотрев на притихшую попутчицу, добавил. – Пока что-то на моем пути не встретилась та единственная, которая хотела, чтобы я на ней женился. Так, попадается мелкая плотва, а мне хочется встретить благородную рыбку.
Маруся молча выслушала рассказ водителя, а потом, лукаво улыбнувшись, сказала:
– А знаете, Алеша, мне кажется, что многие мужчины имеют семью и бегают на сторону. Вот мой дядя Сергей, когда работал заведующим свинофермой, так он постоянно таскал молочных поросят своей любовнице. Мы с Ильей, его сыном, однажды у его любовницы Райки Савицкой утащили из духовки двух уже готовых к употреблению поросят. Я вместо поросят положила в духовку на раскаленный противень резиновые мужские сапоги. Так дыма было! На всю улицу. За это нас его отец высек, да так сильно, что мой старший брат Максим со своим другом Олегом решили ему отомстить и спалили этот развратный дом. И что надо было дядьке Сергею, его жена симпатичная, даже очень привлекательная женщина, а он от нее бегал к распутной конопатой Райке. Неужели у мужчин такое подавленное мужское самолюбие? Прекрасно зная, что такие женщины обслуживают всех желающих, не брезгуют идти к ним. А он идет в эту трижды проклятую хату, как на праздник – с бутылкой и поросенком. Я бы на месте моей тетушки Антонины такого мерзавца даже на порог своей спальни не пустила.
– Значит, твоя тетушка сильно любит своего мужа, если его постоянно прощает.
– Ну, это не мое дело, но если я выйду замуж и мне мой муж станет изменять, я его, негодяя, отравлю чтобы ни мне он не достался, ни другой.
– Ну и ваш брат тоже уж не святой. Сколько я знаю случаев, только моряк ушел в море, а у жены в спальне уже другой.
– Да, – сказала девушка. – Я много знаю таких случаев, но мужчины с такими женщинами поступают справедливо, они к ним не возвращаются и такие предательницы-женщины остаются
Снова наступила тишина. Потом Маруся посмотрела с улыбкой на водителя, сказала:
– А знаешь, Алеша, мы с братом Ильей, когда были детьми, то очень много бедокурили. У нас через дорогу жил одинокий мужчина, которого все в поселке звали Михалыч. Этот мужчина жил в огромном доме, гнал самогон и к нему постоянно приходили друзья и подружки. И вот однажды он сварил несколько литров самогона, замариновал большую кастрюлю шашлыка и приготовился к встрече гостей. Кастрюлю поставил рядом с мангалом. В это время ветер сдул с кастрюли крышку, и запах маринованного мяса понесся по всей улице. Учуяв запах мяса, наш пес по кличке Бекас забежал во двор Михалыча и за считанные минуты выхватил куски замаринованного мяса, оставив хозяину лишь маринад. Увидев это, Михалыч недолго думая схватил с колоды топор и тут же отрубил хвост нашему псу. Пес завизжал на всю улицу, кровь струей потекла по ногам собаки. Мы с Ильей оторвали от старой простыни длинную полоску и забинтовали собачий хвост.
Прошло время, хвост у собак зажил, но мы с Ильей не забыли злодеяние Михалыча. Мы постоянно думали, как отомстить соседу. Сначала мы задумали пустить ему в курятник хорька. Но последнее время хорьки в поселке не появлялись, потом решили отравить соляркой его роскошное дерево черешню. А потом я говорю, зачем нам уничтожать дерево, ведь весь урожай с этой черешни снимаем мы с тобой. И вот наступил наш день. Сосед снова наварил самогона, стал поджидать друзей и подружек. Было видно как он постоянно выходил за калитку и внимательно осматривал улицу, по которой должны были прибыть гости. Но гости на этот раз не прибыли. Михалыч уселся на порожках крыльца дома и стал петь песни. Песни он пел одну за другой. Многие из них я помню до сих пор.
– Ну и как же пел ваш сосед? – улыбаясь, спросил водитель.
– Ну, вот такую, часто пел: «Бывали дни веселые, по три денька не ел. Ни то, что было нечего, а просто не хотел». Так вот, наш сосед встал, сошел со ступенек, выпил на ходу стакан мутного напитка и, подняв руки вверх, стал выплясывать, припевая одну и туже частушку:
– Как из нашего колодца,– Вышли три звезды бороться,– Звезда звезду звезданула,– Звезда ножки протянула.И вот так, приплясывая, добрался до своего сарая и пьяным упал на сено. А в другом конце сарая стоял бык-производитель. Бык был молодой, огромного роста, на его голове торчали два толстых рога, в носу висело стальное массивное кольцо. Мы с Ильей забежали в сарай и приняли решение раскрасить быка в зебру. Илья смотался домой, принес две банки масляной краски и малярную кисть.
– Держи обеими руками быка за кольцо, – говорю я ему, – а я приступлю к малярной работе.
Я белой краской с обеих сторон провела несколько десятков полос, от хребта к брюху, потом покрасила хвост и на лбу нарисовала белую звездочку. Копыта же и мужское достоинство я покрасила красной краской. Довольная своей работой, я положила рядом с пьяным Михалычем банки с краской и, помазав ему руки масляной краской, положила ему в левую руку малярную кисть. Дед был левша, и поэтому мы решили, что дед допился до белой горячки, и ничего не помня, покрасил своего быка. Да к тому же вся улица слышала песню соседа про звезду.
Закончив свое воспоминание, девушка сказала:
– У меня с детства до сих пор нет ни подружек, ни друзей. Я с детских лет всегда себя чувствовала намного старше своего возраста и поэтому считала, что я ответственная в жизни не только своих родителей, но и за семью тетушки Антонины. Если бы только дядька Сергей знал, сколько пакости я и мой брат Илья причинили его очередным любовницам, то он бы уже давно не пустил меня на порог своего дома. А если, Алеша, честно сказать, то я с детских лет не переношу человеческого предательства.