Татьянин дом
Шрифт:
— Не понял. Кто отелился?
— Корова. Она сейчас у нас живет в гараже, и ей нечем питаться. Ты все записал, что я просила?
— Мама, давай я Маринку позову?
Если у Павлика была возможность переложить проблемы на сестру, он незамедлительно этой возможностью пользовался.
Дочь не дала Татьяне открыть рта, возбужденно затараторила в микрофон:
— Мамочка! Крылов! Крылов! Крылов — это казино, ипподромы, национальная лотерея! Это миллионы! Мамочка! Он видел у Фронькиных, ты помнишь, эти с фармацевтической фабрикой в Кировске, наш домик. Наш славненький Медальон — армянский туф, резьба по мрамору и прочие кружева.
Татьяна уже давно, с тех пор как занялась садом, огородом и цветниками, не рисовала просто так новые домики. Если появлялся заказчик, она встречалась с ним, с его семьей. Смотрели слайды ее предыдущих работ, альбомы, говорили об архитектуре, о пристрастиях и мечтах. Постепенно у Тани формировалось представление о том, чего люди желают, и возникала идея домика для заказчиков. Татьяна садилась за альбомы, рисовала и от дальнейшего общения уклонялась. Дожать клиента — это задача Маришки и Павлика.
— Доченька! — сказала Татьяна. — Я сейчас совершенно не могу приехать. У меня серьезные проблемы.
Глупости! Серьезнее Крылова ничего не может быть. Что там у тебя? Так, поняла, записываю. Коровник, сарай… Это понятно. Насчет коровы посмотрим в Интернете. Я тебе давно говорила — осваивай компьютер. Все? Не беспокойся. Никаких проблем. Мы все организуем. Начинай думать насчет поместья. Дворянское гнездо для Тютькина-Пупкина. Мамочка, я очень без тебя скучаю. Мамочка, я тебя люблю! Пашка тоже кричит, что любит. Целуем! Пока! Завтра позвоним. Не забудь поставить телефон заряжаться.
Все-таки замечательные у нее дети. Оболтусы, конечно. Сколько она с ними намучилась, страхов натерпелась, но и открытий немало сделала. Когда-то даже книгу хотела писать, как воспитывать разнополых двойняшек. На своих ошибках других предостеречь и помочь. Теперь почти все забылось.
Есть ли дети у Бориса? Есть. Он говорил о дочери. Наверняка старше ее детей, лет под тридцать. Ведь Борис старше ее, Татьяны. Зачем думать о Борисе? Они больше никогда не встретятся. Но коль не встретятся, то и думать безопасно. Он славно целуется. И все остальное тоже, наверное, делает славно. Ох, куда меня уносит. Пойду лучше Зорьку проведаю. А у теленочка нет имени. Назову его Бориской. В честь добровольного «акушера».
Глава 3
Прошла рабочая неделя. Уж эти выходные Борис наконец проведет с полным для себя удовольствием. Они запланировали с Тоськой: пойти в зоопарк, обедать у бабушки, у нее заночевать, утром проснуться без будильника, потребовать знаменитых блинов с медом, не спеша отправиться домой, купить новый видеофильм, курицу, приготовленную на гриле, и отбыть ко сну с чувством полезно проведенного времени.
В Москве свирепствовала эпидемия гриппа. Борис редко болел, если в нем и поселялся вирус, то давал о себе знать только ломотой в теле и отсутствием желания трудиться. Одного дня на диване, хорошего детектива и обильного питья в виде кипятка с малиновым вареньем хватало, чтобы выздороветь и снова почувствовать радость созидательного преподавательского и научного труда. Завалиться на диван он собирался у матери, детектив уже был куплен. Тоська с бабушкой отлично ладили. Для задушевных разговоров
Жена Бориса Галина и его мама Ирина Дмитриевна придерживались принципов мирного сосуществования, хотя не забывали копить снаряды взаимных упреков и обвинений. В задачи Бориса входило следить за тем, чтобы двери складов с артиллерией оставались закрытыми и чтобы самому не превращаться в союзника одной из сторон. Шутками, ссылками на плохое самочувствие, а то и резкими отповедями он пресекал их желание «раскрыть ему глаза» и «рассказать все об этом человеке».
Само по себе удивительно: мама, добрейший человек, весь свет ей мил, а Галина — нет. Материнская ревность? Женская интуиция? Логика? Но тягаться с женской логикой может только генератор случайных чисел. Борис давно оставил попытки примирить враждующих. Не ведут активных действий — и славно. Одна и другая глухи к разумным доводам. Чего стоит иррациональная уверенность Галины в том, что Ирина Дмитриевна стремится их поссорить. Или парадоксально абсурдная мамина фраза: «Если бы не она, вы были бы прекрасной парой».
Отправляясь с Тоськой к матери, он предложил Галине:
— Поедешь с нами?
— К сожалению, не могу: нужно заглянуть на работу, потом купить продукты и сделать уборку.
Формальности мирного процесса были соблюдены. Он сделал предложение, на которое рассчитывал получить отказ, и получил его. Галина ждала и дождалась приглашения, которое не собиралась принимать.
Планы Бориса рухнули на первом же этапе: в зоопарке был санитарный день. Позвонили бабушке — мы приедем пораньше.
— Конечно, дорогие, — сказала она. — Ключ возьмите у соседки. В холодильнике обед — надо разогреть суп, пожарить бифштексы, сделать салатик, компот я сварила.
— Мама, тебя не будет дома?
— Заболела моя подруга Инночка. Ее положили в какую-то отдаленную больницу. Я сейчас туда еду. Ты же знаешь Инночкиных детей. Они дадут деньги не тому, кому следует, и надлежащего лечения и ухода не будет.
Борис Инночкиных детей не знал, и его не привлекала перспектива самому хозяйничать в маминой квартире. Он предложил Тоське замену: обедаем в «Макдоналдсе» и возвращаемся домой.
Умасленная гамбургерами и сладкими пирожками, залитая кока-колой, Тоська всю обратную дорогу трещала без умолку. Борис не прислушивался к ее болтовне. Он плохо себя чувствовал, а снежная жижа на шоссе и автомобильные пробки требовали повышенного внимания.
— Папа, почему ты не отвечаешь?
— Извини. О чем речь?
— Я спросила, что мужчины более всего ценят в женщинах?
Борис затормозил на светофоре и повернул голову к дочери. Кажется, она делилась страстями, которые кипят в их 7 «В».
— Более всего мужчинам в женщине нравится способность к длительному молчанию.
— Тогда бы все женились на немых, — упрямо дернула плечами дочь. — Нет, правда?
Борис не кривил душой: из всех превосходных женских качеств, упоминание о которых годилось для детских ушей, он выбрал наиболее ценное.
— А какой самый короткий и надежный путь к мужскому сердцу? — допытывалась Тоська.
— Пищевод.
— Папа! Я серьезно!
Зажегся зеленый свет, Борис тронул машину с места. В разговорах с Тоськой ему трудно было настроиться на серьезный лад. Борису нравилось дразнить дочь, подшучивать, а когда она, наконец, соображала, что отец ее разыгрывает, то очень умилительно возмущалась.