Таверна "Перекрёсток"

Сойтту Анна

— Да, я покинул семью, — Кейден снова отпил сок, пытаясь скрыть за чашкой нервный взгляд от собственной лжи, хотя, он ведь не лгал в полной мере, всего лишь не говорил всей правды. Когда-нибудь он сможет ей всё объяснить.

В глубине души лир Сел радовался, что хвост сейчас примотан к ноге и скрыт широкими брюками, иначе он бы выдал все чувства, что владели сейчас лиром — хвост уже ощутимо дёргался, вызывая щекотку пониже спины, но Кейден терпел, убеждая себя и хвост, что даст ему свободу, как только окажется в комнате.

Убедившись, что Кейд поел и остался сыт, Ветта хлопнула несколько раз в ладоши, привлекая к себе внимание людей и эльфов. Бард не заставил себя ждать,

поклонившись гостям и подняв свой инструмент, он сел прямо на пол, положив гуцынь себе на колени. Тонкие пальцы, так непохожие на человеческие, когда дотронулись до струн, снова заставили Ветту подумать о смешанной крови в его жилах. Тихая мелодия полилась от этих прикосновений — бард словно гладил струны, рождая отдалённо знакомые звуки.

Когда Кейд запел, лира Норе замерла: простые слова своей безыскусностью проникали в самую душу, вынуждая вслушиваться в каждый звук. Она словно наяву видела окружённый высокими елями пруд, где сотни тысяч лет назад договорились встретиться влюблённые, но жизнь разлучила их и раскидала по разным краям мира. Годами они шли навстречу друг другу, несколько раз они разминулись, лишь на долю секунды опоздав, но всё же встретились в глубокой старости у своего пруда. Видевший их любовь лес, когда они были ещё детьми, встретивший их стариками, сохранившими тепло друг к другу в своих сердцах, он подарил им новую жизнь, превратив в цветы, что маленькими голубыми лепестками с той давней поры встречают солнце на дальней лесной поляне, а на ночь привечают светлячков, дарящих влюблённым надежду.

Последний куплет отзвучал под сводами таверны, молчали даже эльфы, потрясённые силой чувств, что бушует в сердцах тех, чья жизнь скоротечна и угасает, когда приходит время. Они редко слушали песни других народов, казавшиеся им незамысловатыми, но эта заставила пожалеть об упущенном.

Не сразу до Ветты дошло, что её глаза щиплет от слёз, мокрые дорожки заставили щёки покраснеть, а подбородок дрожать.

— Я буду рада, если ты будешь выступать здесь, — нарушила тишину лира Норе и, поднявшись из-за стола, вышла на улицу, подняв лицо к небу. Вечерний ветер остудил разгорячённую кожу, мурашки постепенно утихли, а слова ещё звучали внутри, заставляя тосковать о тех, что встретились так поздно, но сквозь года пронесли свою любовь. Будут ли и у неё однажды такие чувства?

Но ветер молчал, тихо шелестя травами, обнимая за плечи лёгкими порывами, играя с прядями серебристых волос, будто не хотел нарушать момент, что оседал в душе отзвучавшей мелодией.

Глава 16. Когда зажигают звёзды

Как не стремился Кейден пойти за ней, успокоить, но знал, что делать этого не должен. Бард исполняет легенду и покидает гостей — таково негласное правило. Тайком утирающая слёзы Эймера, проводила лира в комнату сразу рядом с лестницей, обычно в таких и живут музыканты, чтобы быстро спуститься и так же скоро исчезнуть, пока не отзвучали последние эмоции, вызванные его балладой. Он оставил Ветту одну сейчас, чтобы поговорить позже.

Легенда о крохотном цветке, растущем лишь у небольших лесных прудов, полюбилась ему давно. Возможно, то было совпадением, но в тот год, когда он её услышал, он получил первое письмо от лиры Норе. Его всегда подкупала её мудрость и ответственность, с какой горячностью она отстаивала свою точку зрения, в то же время какие-то обычные мелочи описывая как нечто удивительное. Так, что хотелось и самому попробовать найти первый весенний цветок, забраться в старый грот неподалёку от её дома, он словно видел его её глазами — так живо и легко Ветта описывала чудо природы. С каждым письмом

заставляя его чувствовать себя живым, замечать то, чего в спешке не видел раньше.

Освободив хвост, лир Сел чуть не свалился блаженным кулём на кровать: какое это было счастье — снова иметь пять конечностей! Но вместо этого решил полюбоваться ещё на ночной пейзаж за окном из цветной мозаики, о чём вскоре пожалел.

Элеон нашёл Ветту у коновязи, та делала вид, что проведывает лошадок, а сама всё не могла заставить себя вернуться. Эймера уже вполне освоилась и могла справляться без неё, а уж вдвоём с Амрэлем они и горы свернуть могли. Сердце лиры только радовалось о том, что человеческая девушка встретила свою судьбу. По тем взглядам, что бросала она на эльфа, когда тот не видит, легко читалась сильнейшая привязанность и неисчерпаемая нежность. Впрочем, мастер животных не отставал, ненавязчиво приучая Эймеру к себе, боясь испугать или проявить чрезмерное внимание. И это давало свои плоды: непривычная к ласке девушка постепенно раскрывалась, уже не шарахаясь от лиры Норе с её желанием обнять весь мир.

— Я возвращаюсь в лес, — мастер дерева встал рядом с лирой, заложив руки за спину, прервав её мысли. — Моя работа в таверне завершена. Мы проверили чертежи, всё сделано, как планировали. Заклинания обновлены и прослужат, возможно, пару поколений, если их иногда проверять — дольше.

— Ты больше не вернёшься? — Ветта вздрогнула. Она уже привыкла к мастеру дерева, который, как и Амрэль, был рядом с первых дней, став каким-то по-своему родным.

— Почему? — искренне изумился эльф. — Я с удовольствием буду бывать здесь, как друг, если ты этого хочешь.

— Хочу, — лира утёрла последние слёзы и радостно улыбнулась мастеру. — Тебе здесь будут рады в любое время. Ты, Амрэль, Эймера — самые замечательные друзья, какие у меня только были!

— Обнимешь? — хитро подмигнул Элеон.

Рассмеявшись в ответ, Ветта прильнула в раскрытые ей объятья. Хотелось, чтобы этот миг не заканчивался: рядом с этими эльфами она словно обрела дом и семью в том виде, какими они должны быть. Понимание, поддержка, возможность быть собой были так естественны, что Ветте иногда хотелось прокричать на весь мир, как же это здорово!

Чмокнув непоседу-аммилису между ушей, Элеон отстранился, задумчиво улыбаясь:

— Возможно, я придумаю что-то ещё, чего не хватает этой таверне. Как насчёт маленькой оранжереи для цветов или небольшой библиотеки?

— Так и скажи, что ты ищешь повод не возвращаться в лес, — Ветта отпустила Элеона, поправив прядь. — Я обещаю подумать, что бы ещё хотела здесь видеть.

— А я принесу чертежи оранжереи через пару дней, посмотрим, где её лучше поставить, тогда не придётся искать редкие цветы в лесу, сможешь выращивать их у себя, а саженцами мой народ обеспечит.

— Элеон, вы уже столько сделали для меня, для таверны, я действительно не знаю, как отблагодарить за всё это…

— Если это делает тебя счастливой и возвращает к жизни «Перекрёсток», я готов помогать в любых начинаниях, — ещё раз улыбнувшись, мастер дерева попрощался и, напевая что-то бодрое, отправился домой в одиночестве. Амрэль впервые за последние дни не пошёл с ним, а остальные ушли немного раньше.

Ветта вернулась в трапезную залу, убедилась, что все постояльцы устроены, а на кухне прибрано, и отправилась к себе. Арк с супругой уже спали: из-за стенки был едва слышен храп огра — эльфы постарались и с тем, чтобы постояльцам не мешали звуки других жильцов. Умывшись и переодевшись в ночную рубашку, лира Норе блаженно растянулась в кровати. Самой настоящей, с милым балдахином нежно розового оттенка, такими же подушками и одеялом.