Таверна "Перекрёсток"
Шрифт:
— Хорошо, — кивнула лира, собравшись с мыслями. — Сегодня праздник у Эймеры и Амрэля, я не могу отказываться от помощи, как бы мне сейчас не хотелось это сделать. Нужно украсить таверну, помочь Име с трапезой, и из города обещали сегодня доставить нарядные платья от портнихи. Ты будешь помогать Элеону и Арку, а я помогу Име.
Не подозревая об их знакомстве, Ветта оставила Кейдена самого объяснять Элеону кто он и что тут делает, трусливо сбежав на кухню от своих проблем. Только среди пряных и цветочных ароматов лира Норе забывала о своих горечах, целиком отдаваясь любимому времяпрепровождению. Становилось легче. Даже внимательная огриха вскоре успокоилась, увидев, что настроение Ветты улучшилось по сравнению с тем,
Эймеру ещё на рассвете забрал Амрэль, ей предстояло провести день с его семьёй, но «Перекрёсток» всё равно к назначенному времени несказанно преобразился.
«Милые гости, сегодня в таверне праздник, пожалуйста, не стесняйтесь оставаться на ночлег. Ключи от свободных комнат в коробе возле стойки, монетница рядом. Располагайтесь и ни о чём не беспокойтесь — ужин будет вовремя».
Ещё раз придирчиво оглядев записку на двери, Ветта подошла к друзьям.
К счастью, платья успели доставить вовремя. Когда лира Норе увидела себя в зеркале, то не смогла сдержать восхищённого выдоха, как и Кейден сейчас, во все глаза разглядывая тончайшую ткань светлого оттенка, окутавшую её тело словно лёгкое облачко. Светло-розовое на плечах оно становилось белым к талии и снова возвращалось к своему первому цвету на юбке. Более тёмного оттенка розовый пояс с цветочной белой вышивкой своей шириной подчёркивал небольшую грудь и тонкую талию лиры. Рукава, словно цветок калы, длинным краем опускались до самой земли, а коротким — открывали запястья. Довершала наряд накидка прямого кроя цвета сирени, позволяя образу быть не слишком пышным, и сиреневые туфельки из мягкой кожи, украшенные крупными бантами над пяткой — их передал вместе с поясами кожевник.
Арк и Има отдали предпочтение традиционным праздничным одеждам своего народа: рубаха и брюки песчаного оттенка с охранной вышивкой на распорядителе таверны, такого же тона длинное платье на его супруге и простые кожаные туфли. Кейден тоже не стал отступать от традиций: белые камзол, рубаха, брюки и высокие летние сапоги делали его мех ещё более сияющим, меняющим свой оттенок от серебра до стали. Элеон по-доброму посмеивался над их «королевским» обликом, обещая принарядиться чуть позже, после того как проводит на торжество.
Тихий смех далеко разносился в тёплом вечернем воздухе, вился с мошкарой над дорогой. Има и Арк тепло приняли разоблачившего себя Кейдена, с любопытством посматривая на ещё одного аммилиса, поселившегося в таверне, тот шёл рядом с ними, и старикам было совершенно точно понятно: молодой лир безнадёжно влюблён.
Ветта Норе избегала встречаться с ним взглядами, стараясь не оглядываться, и всё что Кейдену оставалось — рассматривать сложные косички и новые ленты в тон платью.
Лес встретил запахом разомлевшей за день на солнце смолы и маленькими фонариками вдоль тропы. Всё лесное поселение сияло огнями, пестрело букетами и цветочными гирляндами, своим обликом не оставляя сомнений в том, что эльфы умеют делать незабываемые праздники.
Широкая поляна, на которую привёл их Элеон, сияла словно посеребрённая, усыпанная светлячками, слетевшимися сюда будто со всего мира. Яркие точки в траве и в листве светили не хуже солнца в это время суток. Цветочная арка в центре поляны, сплетённая из белоснежных роз и пионов, придавала ещё больше сказочности этому моменту.
Эймера и Амрэль уже стояли возле арки. Оба улыбались, светясь от переполнявшего их счастья, не замечая никого больше. По ткани их парных белых нарядов золотился узор из цветов и листьев, охватывая рукава и подол платья наречённой, змеясь по рукавам и низу фрака наречённого. Приталенный гладкий наряд девушки от талии сбоку переходил в пышные складки,
Родители Амрэля подошли к наречённым и со всех сторон зазвучала нежнейшая песня. Эльфы знали каждое слово наизусть, гостям же оставалось слушать, затаив дыхание.
Древние травы и цветы, рождение первых народов, прозрачный воздух и бесконечная любовь к миру гремели вокруг в этом мотиве. На глазах Ветты навернулись слёзы. Бескрайняя нежность к каждому мигу жизни, отеческая мудрость к любому событию мира, безоговорочная преданность — вот что двигало лесным народом, вот что прославляли они в тот момент, когда двое сделали шаг вперёд навстречу друг другу. Амрэль обнял Эймеру и золотое сияние охватило их, а в воздухе, падая с небес, закружили белоснежные лепестки, укрывая землю под ногами.
— Я с тобой до последнего вздоха.
— Я с тобой до последнего удара сердца.
Произнесённые клятвы растворились в ночи, скреплённые нежным поцелуем и наречённые стали парой. А Ветта и сама не заметила в какой момент от восхищения сжала ладонь стоящего рядом Кейдена.
Глава 25. Вечер волшебства
Эймера ещё никогда так не радовалась и поверить не могла, что когда-то ей казалось, что встреча с Амрэлем уже настоящее счастье. Каждый знак его внимания слегка пугал, а после заставлял сердце биться быстрее, а душу — расцветать. Сейчас, глядя в его глаза, ей казалось, что весь мир может поместиться в сердце — настолько оно переполнилось безграничным счастьем. Рэль был прав: страх и мандраж отступили в тот же момент, когда он подвёл её к церемониальной арке. Они стояли среди цветов и среди друзей, и в том же время во всём мире никого кроме них не было. Разве это возможно, чтобы мир одновременно был крошечным и огромным? Но именно так его сейчас ощущала девушка.
Когда непостижимое сияние охватило их, а клятвы исчезли, смешавшись с цветочными лепестками, Эймера ощутила древнюю магию леса. Жизнь Амрэля и её жизнь лес связывал нерушимыми вечными клятвами, даруя время, которого никогда бы не было, если бы не появившийся в её жизни мастер животных. Амрэль улыбался и глаза его сияли лесными чарами. Он щедро делился с Мерой чашей своей жизни, до самой последней капли, сделавшей их время равным. Отведённый ей миг человеческой жизни растаял, наполнившись бесконечностью и вечной молодостью. Став частью лесного народа, Эймера больше не принадлежала к людскому роду и их законы стали над ней не властны.
По традиции они должны были отправиться в дом супруга, но Амрэль решил иначе, выбрав своим домом «Перекрёсток». Прощание с продолжившими пир эльфами заняло совсем немного времени — лесные жители считали, что сама церемония для наречённых, а вот последующий пир уже для гостей. К чему все эти ожидания, когда паре всё равно не до поздравлений и подарков. Они обрели друг друга, так зачем им мешать?
Элеон остался среди своих, разделяя привычки своего народа, а жители таверны вскоре вернулись домой. Арк и Има быстро проведали и помогли нескольким новым гостям разместиться с большим комфортом — стая Аки уже подала им лёгкий ужин и большая часть гостей отдыхала.
Таверна сияла тёплым светом алых свечей, привезённых лирой из человеческого города. Пестрела белоснежными цветочными гирляндами под потолком, которые принёс Элеон и развесил Кейден. Белые и алые пёрышки, закреплённые на длинных золотистых лентах, спускались из-под потолка и звенели крохотными золотыми и серебряными колокольчиками повинуясь движениям воздуха.
— Ветта, спасибо! — потрясённая красотой и уютом трапезной залы Эймера обняла подругу. — За всё тебе спасибо!
— Это ваш вечер, пора отдать ему должные почести, — улыбнулась лира, обнимая в ответ.