Тай-Пэн - Роман о Гонконге

Клавелл Джеймс

– Что ж, ваше высочество, если вы решаете, что что-то должно быть сделано, без толку сидеть и ждать, теряя время, не так ли?

– Вы правы. Мне только кажется странным, что вы удовлетворились лишь этой пустынной скалой, когда Китай так беспомощен. Война должна была бы принести вам много куда более значительных призов.

– Мы не гонимся за призами в войне с Китаем. Нам достаточно просто небольшой базы, где мы сможем килевать и переоснащать свои корабли. К тому же я едва ли назвал бы беспомощной нацию, насчитывающую триста миллионов человек.

– Значит, коль скоро война еще не завершена, вы, я

полагаю, ожидаете прибытия крупных подкреплений. Вам понадобятся здесь армии, а не несколько тысяч солдат. И целые флоты, а не тридцать или около того кораблей.

– Его превосходительство осведомлен на этот счет лучше меня. Но со своей стороны могу сказать, что любая держава, которая решит померяться силами с Китаем, должна настроиться на долгую и упорную борьбу. Если у нее нет необходимых планов и необходимых людей. – Струан показал рукой через гавань на материк: – Эта земля не имеет конца.

– Россия тоже не имеет конца, – сказал Сергеев. – Но только иносказательно. На самом деле даже России положены пределы. Северным Ледовитым океаном и Гималаями. Балтийским морем и Тихим океаном.

– Вы заняли северные земли? – Струан был ошеломлен, но постарался не выдать голосом охватившей его тревоги. Где это, ради Создателя? К северу от Маньчжурии? Маньчжурии? Или Китая, моего Китая?

– Мать-Россия простирается от моря до моря. Под Богом, Тай-Пэн, – без всякой выспренности произнес Сергеев. – Нужно своими глазами увидеть землю моей родины, чтобы понять мои слова. Она черна, плодородна и наполнена жизнью. И все же мы превратили в пустыню полторы тысячи миль этой земли, чтобы сдержать Бонапарта и его Grande Armee [17] .

17

Grande Armee – великая армия (фр.).

Ваша стихия – море. Моя – земля. Море я оставляю вам, Тай-Пэн. – Взор Сергеева затуманился. – Сегодня днем мы наблюдали великий поединок. И заклад был любопытный. Крайне любопытный.

Струан улыбнулся, глубокие линии, прорезавшие его щеки, стали еще глубже.

– Жаль, что схватка закончилась вничью. Теперь мы так и не узнаем – не правда ли, ваше высочество, – кто же из бойцов был лучшим?

– Вы нравитесь мне, мистер Струан. Я бы хотел быть вашим другом. Мы могли бы очень пригодиться друг другу.

– Я почту за честь быть вам полезным везде и во всем.

Сергеев расхохотался, обнажив ослепительно белые зубы?

– Времени впереди достаточно. Единственное преимущество, которое Азия имеет перед Европой, кроется в отношении азиатов ко времени. Мой род происходит из Караганды. Город лежит по эту сторону Урала, так что, возможно, я отчасти азиат. Мы казаки.

– Я не понимаю. Урал?

– Горная цепь, которая тянется от Северного Ледовитого океана до Каспийского моря. Она делит Россию на восточную и западную части.

– Я так мало знаю о России... да и о Европе, если уж на то пошло, – сказал Струан.

– Вам непременно нужно побывать в России. Подарите мне шесть месяцев своего времени и позвольте быть вашим гостеприимным хозяином. У нас есть, на что посмотреть: города... бескрайние моря колышущейся травы. Поездка могла бы оказаться очень

выгодной. Огромные рынки для чая, шелка и вообще всех видов товаров. – Его глаза весело сверкнули: – И женщины просто несравненны.

– На этой неделе я немного занят, но вот, может быть, на следующей?

– А теперь давайте оставим шутки и поговорим серьезно. Прошу вас, подумайте о моем предложении. На будущий год или через год. Я полагаю это очень важным. Для вас, для вашей страны и вообще для будущего. Россия и Британия никогда не воевали друг с другом. На протяжении веков мы были союзниками, и у нас обоих постоянно возникали трения с Францией, нашим традиционным противником. Россия располагает громадными земельными ресурсами и миллионами людей, сильных людей. У вас земли мало, поэтому вам нужна ваша империя, и мы ничего не имеем против этого. Вы правите морями, мы признаем и одобряем это. Ваша промышленная мощь возросла неимоверно и приносит вам огромные богатства. Это доставляет нам искреннее удовольствие. Вы имеете товары и средства их доставки, мы имеем рынки. Но у нас тоже есть товары, которые могут пригодиться вам: сырье для ваших невероятных машин и пища для вашего поразительного народа. Вместе мы несокрушимы. Вместе мы сможем держать Францию в узде. И не только ее, но и священную Римскую империю, и Пруссию, и турецких нехристей. Вместе мы сможем установить прочный мир. И расти и процветать на благо всех.

– Да, – столь же серьезно ответил Струан. – Я тоже за это. Но вы рассуждаете в масштабах целой нации. С исторической точки зрения. Это ничего не дает на практике. И я не считаю, что можно винить французов в честолюбии их королей. Или оправдать обращение турков в христиан посредством огня и меча. Я уже высказал свои взгляды за обедом. Если говорить о всех государствах сразу, то я уверен, что без какой-либо формы контроля за действиями королей – и королев – войн окончательно не избежать. Его превосходительство сегодня очень удачно выразился на этот счет. Короли – да и вообще любые вожди – проливают не свою кровь, а кровь других людей. Говоря же о практической стороне, я мало что могу сделать. Мой торговый дом не решает государственных проблем – и я не обладаю никакой реальной властью в парламенте, как вам хорошо известно.

– Но во всем, что касается Азии, к вашему мнению прислушиваются очень внимательно. А власть – и огромная власть – есть у меня в Санкт-Петербурге.

Струан глубоко затянулся сигарой, потом выпустил длинную струю дыма:

– Что вам нужно в Азии?

– Что вам нужно в Китае?

– Торговля, – ответил Струан тут же, словно не задумываясь, хотя внутренне весь собрался, чтобы случайно не выдать своей истинной цели. Существует, черт возьми, огромная разница, сказал он себе, между Азией и Китаем.

– Я, возможно, сумел бы добиться, чтобы «Благородному Дому» было даровано исключительное право поставлять чай на рынок всех трех Россий. И такое же право на вывоз пушнины и зерна изо всех трех Россий.

– В обмен на что? – спросил Струан, ошеломленный огромностью этого предложения. Подобная монополия означа ла бы миллионные доходы. И столь сильная позиция обеспечила бы ему влиятельное положение в английских политических кругах и подняла бы его престиж на недосягаемую высоту.

– Дружбу, – ответил Сергеев.