Тай-Пэн - Роман о Гонконге

Клавелл Джеймс

– Не говори мне о честности, – ответил Брок. – Я спросил тебя прямо в глаза. Три месяца! Я сказал: «Будь откровенен, парень». Но ты все же нарушил свое слово. Для меня ты человек без чести, клянусь Богом!

Он ушел, а Кулум стоял и смотрел ему вслед, раздираемый болью и облегчением, стыдом и ненавистью.

– Вы несправедливы, – произнес он, и звук собственного голоса был ему мучителен.

Брок вышел на палубу; команда благоразумно держалась от него подальше.

– Пенниуорт!

Второй помощник отвернулся от матросов, разбиравших

под его присмотром реи, порванные паруса и снасти, и, тяжело переставляя ноги, подошел к Броку.

– Разыщи Струана, – сказал Брок – Скажи ему, что я буду ждать его в Счастливой Долине На полпути между его причалом и моим. – Он вдруг замолчал, и его лицо искривила холодная усмешка. – Нет. На круглом холме в Счастливой Долине. Да. Его который был холм. Скажи ему, я буду ждать его на круглом холме в Счастливой Долине... как он хотел выйти против Горта. Понятно?

– Да, сэр. – Пенниуорт закусил губу. – Слушаюсь, сэр.

– И если ты шепнешь об этом кому-нибудь, кроме него, клянусь Господом Богом, я отрежу тебе все, что делает тебя мужчиной. – Брок начал спускаться по трапу.

– Кто будет заниматься наведением порядка на корабле, сэр?

– Ты. Ты – капитан «Белой Ведьмы». После того, как передашь мое послание.

Струан разглядывал Йин-си. Она лежала рядом и все еще спала. Он сравнил ее с Мэй-мэй. А Мэй-мэй – с другой китайской любовницей, которая была у него много лет назад. А потом всех их трех – с Рональдой, своей единственной женой. Такие разные. И вместе с тем во многом такие похожие. И он задумался, почему каждая из трех восточных женщин возбуждала его больше, чем Рональда, которая была его любовью – до тех пор, пока он не узнал Мэй-мэй. И он спросил себя, что такое любовь.

Он знал, что все китаянки имеют между собой много общего: невероятную шелковистость кожи, веселый нрав, преданность и такое неукротимое стремление наслаждаться всеми радостями земной жизни, какого он никогда и нигде до них не встречал. Но Мэй-мэй значительно превосходила остальных двух. Она была совершенна.

Он ласково коснулся Йин-си. Девушка пошевелилась, но не проснулась. Струан осторожно выскользнул из кровати и подошел к окнам, чтобы взглянуть на небо. Тучи сгустились. Он оделся и спустился вниз.

– Итак, – сказала Мэй-мэй. Она сидела на постели – воплощенная изысканность во всем.

– Итак, – сказал он.

– Где моя Сестра?

– «Верховная гаспажа пастлала миня».

– Ха! – воскликнула Мэй-мэй, тряхнув головой. – Ты просто сладострастная ипокритность и ты больше не обожаешь свою старую Мать.

– Это правда, – поддразнил ее Струан. Она казалась ему прекрасней, чем когда-либо, и осунувшееся после болезни лицо нисколько ее не портило. – Думаю, я теперь соберу твои вещи и выгоню тебя из дома!

– Ай-й-йа! Попробуй, увидишь, как мне все равно! Он рассмеялся и поднял ее на руки.

– Осторожнее, Тай-Пэн. Тебе понравилась Йин-си? Я так рада, что понравилась. Я сама вижу.

– Как бы тебе понравилось быть Тай-тай?

– Что?

– Ну,

если это тебя не интересует, мы не будем больше об этом говорить.

– О, нет, Тай-Пэн! Ты хочешь сказать, Тай-тай? Настоящей Тай-тай, согласно обычаю? О, ты не дразнишь меня? Пожалуйста, не дразни меня такой важной вещью.

– Я не дразню тебя, Мэй-мэй. – Он сел на стул с нею на руках. – Мы едем в Англию. Вместе. Мы отправимся с первым же свободным клипером и поженимся по пути домой. Через несколько месяцев.

– О, чудесно. – Она обняла его. – Отпусти меня на минутку.

Он разжал руки, и она, слегка пошатываясь, подошла к кровати.

– Вот видишь, я почти снова здорова.

– Давай-ка ложись в постель, – сказал он.

– Ты правду говоришь о женитьбе? По твоим обычаям? И по моим?

– Да. И по тем, и по другим, если хочешь Она грациозно опустилась перед ним на колени и коснулась лбом ковра.

– Клянусь, я буду достойна того, чтобы стать твоей Тай-тай.

Он быстро поднял ее с ковра и уложил на кровать.

– Не надо этого, девочка.

– Я низко кланяюсь тебе, потому что ты дал мне самое огромное фантастически великое лицо на земле. – Она снова обняла его, затем отстранила немного и рассмеялась. Как тебе понравился подарок ко дню рождения, хейа? Ты поэтому женишься на своей бедной старой Матери?

– Нет и да. Просто у меня вдруг возникла такая мысль.

– Она красивая. Она мне очень благословенно нравится. Я рада, что и тебе она понравилась.

– Где ты нашла ее?

– Она была наложницей в доме мандарина, который умер шесть лет назад. Я говорила тебе, что ей восемнадцать? Для – его дома настали трудные времена, поэтому Тай-тай обратилась к брачному посреднику, чтобы он подыскал ей хорошего мужа. Я услышала о ней и побеседовала с ней.

– Когда? В Макао?

– Нет, что ты. Два, три месяца назад. – Мэй-мэй теснее прильнула к нему. – Я говорила с ней в Кантоне. Тай-тай Дзин-куа рассказала мне о ней. Когда я стала с ребенком, я подумала: «Ага, очень хорошо» и послала за ней. Потому что мой мужчина очень сластолюбец и вместо оставаться дома пойдет, может, в бордель. Ты обещаешь не ходить, но вчера ночью ты ходить в бордель. Грязные черепашьи лепешки!

– Я ходил туда не к девушкам. Просто повидал Аристотеля.

– Ха! – Мэй-мэй погрозила ему пальцем. – Это ты так говоришь. Я против шлюх ничего не имею, но только не таких О, ладно, хорошо, на этот раз я тебе верю.

– Благодарю покорно.

– Йин-си особенно красивая, поэтому и борделей не надо. О, я так счастлива. Она прекрасно поет, и играет на многих инструментах, и хорошо шьет, и очень быстро учится. Я буду учить ее по-английски Она поедет с нами в Англию. И А Сам, и Лим Дин. – Мэй-мэй слегка нахмурилась: – Но мы будем приезжать домой в Китай? Очень часто?

– Да. Может быть.

– Хорошо. Конечно, мы будем приезжать. – Снова безмятежная улыбка. – Йин-си очень хорошо воспитана. С ней хорошо в постели?