Тай-Пэн - Роман о Гонконге
Шрифт:
– Не удивительно. Пережить такое: Тай-Пэн и Глессинг.
– Он поправится? Глессинг?
– Не знаю. Надеюсь, что да. – Купер посмотрел через гавань на материк. Он увидел останки «Бостонской Принцессы» и вновь возблагодарил Бога за то, что они остались живы. – Будь я на месте Кулума, я бы тоже с ума сходил от страха. – Бедному парню понадобится помощь, большая помощь, сказал он себе. Благодарение Богу, Тай-Пэн успел передать мне бумаги. Интересно, что это было? Предчувствие? Нет, конечно же, нет. Как быть с Кулумом? Что он намерен теперь делать? Он беспомощен как младенец. Возможно, мне следует присмотреть за ним. Это будет лишь малая часть того, что я должен Тай-Пэну. Теперь у нас с ним
– Чему ты улыбаешься? – спросила Шевон.
– Так, одна мысль промелькнула, – ответил он, беря ее под руку. Ты обладал редким умом, Дирк, друг мой. Я приму оба твоих совета. Да. Мне понадобится этот год, чтобы прочно поставить все на ноги. – Наверное, я очень рад, что остался жив. Давай пойдем на пирс. Нужно узнать, все ли в порядке у Сергеева. Послушай, Шевон. Я решил отослать тебя домой на один год. Со следующим кораблем.
– Что? – Шевон остановилась.
– Да. Если к концу этого срока ты решишь, что любишь меня и хочешь выйти за меня замуж, я буду счастливейшим из людей. Нет, не говори ничего, – добавил Купер, видя, что она открыла рот. – Дай мне закончить. Если ты решишь, что нет, тогда ты получишь свободу и с ней мое благословение. В любом случае, я не стану выкупать долю Тиллманов в деле. Твой отец до конца жизни будет получать...
Шевон отвернулась, и они двинулись дальше, рука об руку. Он продолжал говорить, но она его уже не слушала. Один год, ликовала она, скрывая свою радость. И через год – свободна. Свободна от этого проклятого места! И отец сохранит свою долю! О Боже, Ты услышал мои молитвы. Благодарю тебя, благодарю тебя, благодарю тебя. Бедный Дирк, любовь моя. Теперь я свободна, а ты теперь мертв.
Она посмотрела на русскую бригантину. Да, подумала она, Тай-Пэна больше нет. Но ты свободна, а великий князь был бы идеальной партией.
– Прости, Джефф. Что ты сказал?
– Только то, что хочу отправить с тобой кое-какие частные бумаги для твоего отца.
– Конечно, дорогой. И спасибо тебе, спасибо. Год пробежит быстро.
Гордон Чен склонился перед статуей Будды в полуразрушенном храме и зажег последнюю благовонную палочку. Он плакал по своему отцу и по Мэй-мэй.
Но теперь не время плакать, сказал он себе. Йосс есть йосс. Теперь время думать.
«Благородный Дом» мертв.
У Кулума не хватит сил нести такой груз. Брок подчинит его себе и объединит компании. С Броком мне не справиться. Если Кулум объединится с Броком – Кулуму конец. Так что он не сможет быть мне полезен ни в том, ни в другом случае. Могу ли я помочь ему? Да. Но я не могу помочь ему в отношениях с варварами, и я не могу помочь ему стать Тай-Пэном. Это та ступень, на которую человек поднимается сам.
Тонкая струйка дыма от тлеющей палочки уходила вверх, закручиваясь изящными кольцами; он наблюдал за ней, вдыхая приятный аромат.
Только мой отец знал о нашем соглашении. У меня есть лак серебра, и со временем я буду иметь пятьдесят, сто лаков. Я самый богатый китаец на Гонконге. И самый могущественный. Тай-Пэн китайцев.
Будем откровенны – я не китаец, и не англичанин. Нет. Но я доволен своим йоссом, и я больше китаец, чем англичанин. Я женюсь на китаянке, так же поступят мои дети и дети моих детей, ладно.
Гонконг? Я помогу
Я верю тому, что сказал мой отец: Британское правительство падет. Должно пасть. О Боги, ради будущего всего Китая я требую, чтобы оно пало! Вы же китайцы – подумайте о своей стране. Я заложу здесь самый большой храм во всем южном Китае... ну, по крайней мере, храм, достойный того, чтобы служить штабом Триад, и достойный Тай Пинь Шана – как только правительство падет, и Гонконг безоговорочно станет британским.
Он низко поклонился и коснулся лбом пола перед статуей, скрепляя сделку.
Да, только Отец знает, как мы должны были разбогатеть. Но даже и в этом случае половина будет принадлежать Кулуму. Каждый месяц я буду отчитываться перед ним, и мы будем делить прибыль поровну до тех пор, пока он выполняет все условия договора со стороны Отца... что я управляю всем сам, что мне будут задавать мало – или вообще не будут задавать – вопросов, и что все останется в тайне, только между нами.
Пойди и найди его сейчас. Засвидетельствуй свое почтение.
Жаль, что Кулум женился на дочери Брока. Это его погубит. Жаль, что у него нет силы продолжать дело в одиночку. Хотел бы я поменяться с ним местами. Я бы показал варварам, как нужно управлять «Благородным Домом». И императором, если уж на то пошло. Если бы у Кулума нашлось хоть немного сил и он был бы готов выслушать хороший совет, Чен Шень и я сумели бы удержать Броков и всех остальных шакалов на безопасном расстоянии.
Ну, да ладно. Я устрою для моего отца и его Тай-тай такие похороны, о которых люди станут рассказывать потом сто лет. Я поставлю табличку для него и табличку для Тай-тай и буду соблюдать траур сто дней. Потом я сожгу эти таблички, чтобы они благополучно возродились.
Я привезу сюда Дункана и его сестренку и воспитаю их как своих собственных детей. И я положу начало новой династии.
Солнце почти село. Кулум сидел на ступенях недостроенной церкви на круглом холме в Счастливой Долине, оперевшись подбородком на руки. Его взгляд был устремлен вдаль. Ты должен забрать ключ, повторял он себе снова и снова. Тебе нечего бояться. Ты должен взять ключ, а потом – бумаги. Иди, Кулум.
Он уже справился с паникой. Но теперь его терзало отвращение к самому себе – и одиночество. Он посмотрел на факторию внизу. Варгаш и Орлов все так же стояли у входа. Он смутно понимал, как много часов назад вошел в долину и увидел их там, помнил, как свернул, чтобы избежать встречи и закричал: «Оставьте меня», когда они захотели подойти к нему. Он заметил, что теперь к ним присоединился Гордон Чен. Раньше его там не было, напомнил он себе. Что ему нужно? Поиздеваться? Пожалеть меня, как все остальные? Лонгстафф... Брок... Купер... Шевон... Скиннер... Варгаш... Орлов. Даже Тесс. Да, любимая, я прочел это даже в твоих глазах, когда мы остановились там внизу, на Куинз Роуд. Даже в твоих. И ты права. Вы все правы.
Что мне делать? Что я вообще могу сделать? Я не такой, как мой отец. Я говорил ему об этом. Я был честен с ним.
Забери ключ. Забери ключ и найди бумаги. Ты должен отнести бумаги. Лонгстафф приказал тебе прибыть на флагман. Уже почти время. О Боже. О Боже.
Он смотрел, как тени становятся все длиннее.
Должен ли я рассказать Броку о монетах Дзин-куа? О трех оставшихся половинках монет и о трех услугах, о священной клятве и об «Облаке Лотоса»? Придется. О Господи, а что теперь делать с By Квоком? И с китайцами, которые учатся на капитанов на наших клиперах, и с мальчиками, воспитанниками отца? Брок не станет соблюдать мою клятву, я знаю, что не станет. Ну и пусть. Какая разница?