Тай-Пэн - Роман о Гонконге
Шрифт:
– Этих пакостников там, должно быть, две или три тысячи, – проворчал Брок, потом крикнул: – Эй, Вольфганг! Что орут эти дьяволы-язычники?
– Смерть дьяволам-варварам.
– Подумать только, какая наглость! – воскликнул Роуч, маленький, похожий на нахохлившегося воробья человечек, сжимавший мушкет, который был выше его самого.
Маусс повернул голову и снова посмотрел на толпу. Сердце его тревожно стучало, рубашка взмокла от пота. Это ли время Твое, о Господи? Время Твоего беспримерного мученичества?
– Я пойду и поговорю
– Достойнейшая мысль, мистер Маусс, – часто кивая, сказал Румаджи, его черные глаза беспокойно косили то на Маусса, то на толпу. – Они не могут не прислушаться к словам человека, наделенного таким даром убеждения, сэр.
Струан заметил капли пота на лице Маусса, его смертельную бледность и перехватил его у двери.
– Никуда вы не пойдете.
– Время пришло, Тай-Пэн.
– Вам не купить спасения такой дешевой ценой.
– Кто вы такой, чтобы судить об этом? – Маусс попытался протиснуться в дверь, но Струан не дал ему пройти.
– Я хотел сказать, что путь к спасению долог и исполнен страданий, – мягко проговорил он. Дважды раньше замечал он у Маусса эту странность. Оба раза это было перед схваткой с пиратами и потом, во время схватки. Маусс бросал оружие и шел навстречу противнику, охваченный религиозным экстазом, открыто ища смерти. – Это очень долгий путь.
– Мир... мир Господа Бога нашего... тяжко обрести, – пробормотал Маусс. Слова застревали у него в горле. Он радовался, что его остановили, и ненавидел себя за эту радость. – Я просто хотел...
– Совершенно верно. Я и сам все знаю про спасение, – вмешался в разговор Мастерсон. Он сложил ладони перед грудью и умильно смотрел на них. – Господи, защити нас от этих чертовых язычников! Я целиком с вами согласен, Тай-Пэн. Черт бы побрал весь этот шум, ну?
Маусс усилием воли взял себя в руки, ему казалось, что он голым стоит перед Струаном, который опять смог заглянуть в самую глубину его души.
– Вы... вы правы... Да. Правы.
– В конце концов, если мы вас лишимся, кто останется проповедовать Слово Божие? – добавил Струан, решив про себя не спускать с Маусса глаз, если дело дойдет до стычки.
– Абссолютно правильно, – согласился Мастерсон, сморкаясь в горсть – Какой смысл бросать ценного христианина на растерзание волкам? Эта чертова шайка разбойников довела себя до бешенства и не в настроении сейчас выслушивать проповеди. Господи, защити нас! Дьявольщина, Тай-Пэн, ведь я же говорил вам, что будет нападение.
– Как бы не так. Ни черта ты не говорил! – отозвался Роуч с другого конца комнаты.
– А кто, дьявол тебя растряси, спрашивал твоего мнения, клянусь Господом? Когда мы тут спокойно беседуем с Тай-Пэном и преподобным Мауссом? – крикнул в ответ Мастерсон. Он повернулся к Мауссу: – Почему бы вам не прочесть молитву за всех нас, а? Мы ведь в конце концов
Маусс вытер пот со лба. О Господь вседержитель и благословенный Иисус, единственный Сын Твой, коею ты зачал в благости Своей, ниспошли мне мир Твой. Ниспошли мне учеников и миссионеров, чтобы мог я сложить с себя ношу свою. И пребуди благословен за то, что послал мне Тай-Пэна, который – совесть моя и видит меня таким, каков я есть. – Спасибо, Тай-Пэн.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалились еще торговцы. Все они были вооружены.
– Какого дьявола? Что туг творится? Что случилось?
– Никто не знает, – ответил Роуч. – В один момент все было тихо, потом, ни с того ни с сего, они вдруг стали прибывать.
– Бьюсь об заклад, нам никогда больше не увидеть несчастного старину Эликсена. Бедный чертяка. Наверное, уже лежит где-нибудь с перерезанным горлом, – произнес Мастерсон, со зловещим видом ковыряясь в запале своего мушкета. – Сегодня ночью мы все умрем в своих постелях.
– О, ради всего святого, заткнешься ли ты наконец? – взмолился Роуч.
– Ты сегодня прямо ни дать ни взять провозвестник благости и утешения. – Вивиен, быкообразный торговец, сердито посмотрел на Мастерсона. – Почему бы тебе не помочиться в шляпу?
Раздался взрыв хохота. Когда он утих, Горт стал плечом прокладывать себе дорогу к двери.
– Я возьму своих ребят, и мы разнесем их всех к чертовой матери!
– Нет! – Возглас Струана щелкнул, как удар бича. В комнате воцарилась тишина. – Они пока что не причинили нам никакого вреда. В чем дело, Горт? Ты испугался кучки людей, кричащих проклятия в твой адрес?
Горт покраснел и двинулся к Струану, но Брок встал у него на дороге.
– Ступай вниз, – приказал он. – Будешь охранять парк, снесешь башку первому же китайцу, который вздумает туда сунуться!
Горт с видимым усилием обуздал свой гнев и вышел. Все опять разом заговорили.
– Нехорошо это – так цепляться к парню, Дирк. – Брок налил себе кружку пива и выпил ее большими глотками. – Он мог запросто подарить тебе твою же голову.
– Может быть. А может быть, получил бы урок хороших манер.
– Извините, мистер Струан, – прервал его Румаджи, взвинченные нервы заставили его забыть о вежливости. – А у задней двери есть охрана?
– Да. Три моих человека. Они сумеют справиться с целой армией этого отребья.
Среди торговцев вспыхнул горячий спор, и затем Роуч сказал:
– Я согласен с Гортом. По-моему, нам нужно немедленно пробиваться отсюда.
– Мы так и сделаем. Если возникнет надобность, – спокойно ответил Струан.
– Согласен, – поддержал его Брок. – Делать это сейчас значило бы напрашиваться на неприятности. Будем ждать и нести охрану, пока не рассветет. Может, к этому времени их уже и след простынет.