Тай-Пэн

Клавелл Джеймс

– Да, – закивал Роуч. – Мир слишком разогнался. Голова нашего чертова правительства оказалась в его же пресловутой прямой кишке – обычное, впрочем, дело. Клянусь Богом, каждый раз думаешь, что они все-таки чему-то научатся, но этого, видно, никогда не произойдет. Каждый Богом проклятый день мы читаем, как премьер-министр призывает нас «потуже затянуть пояса». Ради Создателя, вы слышали когда-нибудь человека, который призывал бы немного их ослабить?

– Говорят, ввозную пошлину на чай удваивают, – подлил масла в огонь Мастерсон. –

А если этот маньяк Пил пролезет к власти, этот мерзавец как пить дать введет еще и подоходный налог! Это новейшее измышление дьявола!

Его слова вызвали всеобщее возбуждение, и на голову Пила посыпались проклятия и язвительные насмешки.

– Да этот человек сущий анархист, черт бы его побрал! – негодовал Мастерсон.

– Чепуха, – спокойно заметил Роуч. – Налоги здесь ни при чем. Все дело просто в том, что у нас слишком много людей. Что нам нужно, так это контроль рождаемости.

– Что? – проревел Мастерсон. – Только не говорите мне об этой богохульной, омерзительной идее! Вы что, антихрист, клянусь Создателем?

– Нет, клянусь Богом. Но низшие классы засасывают нас, как болотная трясина. Я не говорю, что мы должны это делать, но уж они-то должны непременно, черт побери! Среди этого отребья в кого ни ткни, в висельника попадешь!

Струан отшвырнул газеты в сторону и отправился в Английский Отель. Отель, как и Клуб, занимал величественное здание с колоннами.

В парикмахерской ему вымыли и подровняли волосы. Позже он послал за Свенсоном, шведским моряком-массажистом.

Скрюченный старик молотил его стальными ладонями, растирал все тело льдом, а потом тер грубым сухим полотенцем, пока кожа не начала гореть.

– Разрази меня гром. Свенсон, я заново родился на свет.

Свенсон засмеялся, но ничего не сказал. Много лет назад корсары в Средиземном море вырвали ему язык.

Он сделал Дирку Струану знак лежать на покрытом матрасом столе, плотно укутал его одеялами и оставил отдыхать.

– Тай-Пэн! – это был Ло Чум. Задремавший было Струан тут же проснулся.

– Масса Кулум?

Ло Чум покачал головой и улыбнулся беззубым ртом:

– Длиннополая масса!

Струан следовал за молчаливым монахом-иезуитом по крытой галерее собора, окружавшей внутренний двор с его великолепным садом.

Монастырские часы отзвонили четыре пополудни.

Монах свернул в конце галереи и первым вошел в большую тиковую дверь, которая вела в просторную приемную. На ее стенах висели гобелены. Изрядно вытертый мраморный пол устилали ковры.

Монах почтительно постучал в дальнюю дверь, и они вошли в следующую комнату. Величественный, как монарх, Фалариан Гинеппа восседал в кресле с высокой спинкой, весьма похожем на трон. Он едва заметно шевельнул рукой, отпуская монаха, тот поклонился и вышел.

– Пожалуйста, садитесь, сеньор.

Струан опустился в деревянное кресло, на которое указал епископ. Оно было несколько

ниже, чем кресло епископа, и он чувствовал силу воли прелата, обволакивавшую его, чтобы подчинить себе.

– Вы посылали за мной?

– Я просил вас прийти повидать меня, это так. Хинная корка. В Макао ее нет, но, кажется, небольшое ее количество есть в нашей миссии в Ло Тине.

– Где это?

– Внутри страны. – Епископ разгладил складку на своей пурпурной мантии. – Около ста пятидесяти миль на северо-запад.

Струан поднялся.

– Я немедленно пошлю туда кого-нибудь.

– Я уже сделал это, сеньор. Пожалуйста, садитесь. – Епископ хранил торжественный вид. – Наш курьер вышел на рассвете с приказом обернуться в рекордное время. Я думаю, это ему удастся. Он китаец, родом как раз из той местности.

– Как вы полагаете, сколько времени уйдет у него на это путешествие? Семь дней? Шесть дней?

– Это еще одна причина моей озабоченности. Сколько приступов лихорадки было у девушки?

Струан хотел было спросить у епископа, как он узнал о Мэй-мэй, но сдержался. Он понимал, что источники секретной информации католиков неисчислимы, да и в любом случае «девушка» была бы несложным выводом для такою проницательного человека, как епископ.

– Один. Пот выступил два дня назад. Примерно в это же время.

– Значит, следующий будет завтра. Или никак не позже, чем через день. Чтобы дойти до Ло Тиня и вернуться обратно, курьеру потребуется семь дней – это при условии, что все пройдет хорошо и не возникнет никаких непредвиденных трудностей.

– Я не думаю, что она сможет вынести еще два приступа.

– Я слышал, она молодая и сильная девушка Она должна быть в состоянии прожить еще восемь дней.

– Она уже шесть месяцев носит ребенка.

– Это очень плохо.

– Да. Где находится Ло Тинь? Дайте мне карту. Возможно, мне удастся сократить время на день.

– В этом путешествии мои возможности превышают ваши тысячекратно, – ответил епископ. – Может быть, оно займет только семь дней. Если на то будет воля Божья.

Да, подумал Струан. Тысячекратно. Как бы я хотел обладать теми знаниями, которые католики собрали на протяжении столетий, постоянно совершая вылазки в глубь Китая. Интересно, какой именно Ло Тинь? Их там может быть полсотни в радиусе двухсот миль.

– Да, – проговорил он после долгого молчания, – если на то будет воля Божья.

– Вы – необычный человек, сеньор. Я рад, что мне выпала возможность встретиться с вами. Не хотите ли выпить бокал мадеры?

– Какова цена коры? Если она существует, если она будет доставлена вовремя и если она излечит лихорадку?

– Не хотите ли выпить бокал мадеры?

– Благодарю вас.

Епископ позвонил в колокольчик, и в ту же секунду в дверях появился ливрейный лакей с графином с бокалами на гравированном серебряном подносе.