Тайфун в закрытом секторе
Шрифт:
Оливайо глядел на Клима без прежней враждебности, но и без лишней симпатии. Клим его понимал. Когда он рассказал про негра, сидящего у них под кормой, Оливайо, наверное, подумал то же, что и боцман. У Клима не было времени его разубеждать. По его подсказке Оливайо нахлобучил старую матросскую шляпу и рваный халат и выбрался на палубу с ведром на веревке и шваброй. Матросы «Доброго утра» больше смотрели на негритянку, которую мыл их хозяин, и на негра-уборщика, а на соседнее судно не обращали внимания.
Оливайо прошел по корме, забросил ведро за борт,
Это была первая часть задуманного плана.
Клим решил спасти негров от Дена Грегори.
Он отправился в парусную кладовую, где сидели два шведа, ожидая какого-то поворота в своей судьбе. Они догадывались, сколь многим обязаны странному молодому человеку, и встретили его с тревожной надеждой.
Один из них сносно говорил по-английски, это упростило Климу задачу.
— Вот, что джентльмены, — сказал он, — я могу хоть сейчас отпустить вас на берег, но вы попадетесь боцману или кому из команды, и цепей вам не миновать. Я хочу предложить вам более надежную свободу. Но не даром. За нее нужно… — он решительно сжал руку в кулак.
— Говорите, сэр! — сказал старший. Его товарищ согласно кивнул головой.
— Вы оба моряки, — продолжал Клим. — Кто из вас ходил в Бразилию?
— Я, сэр, — сказал младший. — Младшим помощником капитана «Астролябии». Мы ходили до Форталезы.
— Город Ресифи знаете?
— Конечно, сэр. Это — южнее, миль восемьсот.
— Если бы я доверил вам судно, довели бы его до Ресифи?
— Чего же трудного. От Форталезы курсом зюйд-вест, вдоль берега. Отсюда, правда, далековато. Шесть тысяч миль. Месяца два–три. Смотря какой корабль.
— А вот если такой?
Клим показал в окошко на «Доброе утро».
— Добрый бриг… Но вы шутите, сэр!..
— Кто знает, может, и не шучу. А если команда у вас будет черная, негры? Справитесь?
Швед только растерянно моргнул.
— Ладно, я к вам попозже зайду.
И, оставив вконец озадаченных шведов, Клим опять направился к Оливайо.
Из курса истории Нового Света Клим помнил, когда в начале семнадцатого века белые завоеватели начали осваивать Бразилию, в нее было завезено только из одной Африки более миллиона негров. Спасаясь от каторжного труда на плантациях, черные рабы бежали в бразильскую сельву.
К середине семнадцатого века в лесах Паломареса, южнее города Ресифи, беглым рабам удалось организовать военный лагерь, своеобразную республику. Талантливый правитель и организатор — метис Гангазумо сумел создать при республике регулярное войско из бывших рабов. И эта «черная Троя» — как ее именует история — с успехом отбивала набеги португальских колонизаторов до конца семнадцатого века.
О том, что республика сейчас существует, Клим сказал Оливайо. Что ее в конце концов разобьют, не стал говорить.
Если негры туда доберутся, то хоть пяток лет
Оливайо выслушал Клима молча. Почему этот белый восстает против своих же белых — Оливайо понять не мог. Но он недаром был вождем, сообразил, что ему и его товарищам дают возможность спастись от цепей и если погибнуть, то с оружием в руках, добывая себе свободу…
«Аркебуза» могла появиться с минуты на минуту. Клим решил поторопиться. На «Добром утре» Грегори закончил мыть негритянку и отослал ее в каюту. На палубу ему внесли легкий столик, уже другой негр развернул над ним полотнище нового зонта. Кок принес бутылку, стакан, вазочку с фруктами. Из камбузной трубы повалил дымок, запахло жареной грудинкой.
«Надо успеть до обеда!» — подумал Клим.
Он заглянул в камбуз. Пересмотрел все кухонные ножи и отобрал из них самый длинный и тонкий. Проверил его закалку, рубанув по лезвию другим ножом, и остался доволен. В корабельной мастерской нашел острое зубило и молоток. Отломил у ножа ручку, зажал лезвие в тисы и на тыльной стороне сделал зубилом мелкие насечки, — вспомнив добром свою практику в слесарной мастерской домоуправления, еще во время школьных каникул.
Отличные получились ножовки по металлу. Правда, там они использовали пружину из старых патефонов. Но и из тонких кухонных ножей получились ножовки не хуже заводских.
Он спустился в трюм к Оливайо. Черный вождь убедился, что неказистый зазубренный обломок стали за какие-то минуты запросто перепиливает заклепку на ножном разборном звене.
Для большей конспирации Клим сломал клинок пополам, получились две совсем портативные ножовки, которые легко было спрятать в поясе набедренной повязки, а за неимением ее — просто в копне курчавых волос на голове.
Негры подступили поближе, насколько им позволяли цепи, и с удивлением разглядывали непонятного белого человека.
— Все согласились? — спросил Клим.
— Все! — сказал Оливайо.
— Если кто из них боится, пусть останется здесь.
— Таких не будет! — жестко заключил Оливайо.
Он выразительно развел и сжал свои громадные ладони, и Клим подумал, что среди негров трусов и предателей не будет, во всяком случае — живых!..
— А тебя я сейчас одену, — сказал он Оливайо. — И постарайся вести себя спокойно, чтобы с тобой ни делали. Ты мирный и послушный негр, понял?
Оливайо кивнул — это он уяснил очень хорошо.
Клим подобрал в матросском кубрике просторный халат. Оливайо, ни слова не говоря, натянул его на плечи. «Догадывается, что под халатом можно кое-что спрятать и пронести. А плечи-то у него пошире моих — отличный бы получился боксер-тяжеловес, как раз такого нашей команде не хватает. Да за него наш тренер…»
Надо было подумать и о собственном маскараде.
Его отечественные джинсы и рубашка из синтетики, если и не выделялись среди матросской одежды, то для задуманного спектакля не подходили.