Тайга далёкая
Шрифт:
Анна, именно так, русским именем звали эту женщину, ставшую женой Геонке, была ярким представителем племени удэ. Имела черные, как смоль волосы, совершенно приплюснутое лицо с выступающими скулами, плотно прижатые к голове
Когда они ездили на рыбалку, или забирались в самую вершину норовистой, горной реки с коротким названием Сои, чтобы жить там и охотиться всю зиму, на шесте была только Анна. Гена, конечно, помогал, иногда, но случалось это очень редко, лишь в критических ситуациях, когда была опасность улететь вместе с лодкой под залом, или разбиться о камни. Он был старше жены почти на двадцать лет. Для удэгейцев это очень большая разница в возрасте и она обязывает жену к безмерному почитанию мужа.
Вот так спокойно, без лишней спешки и суеты они завозились в свои угодья и готовились к приближающемуся охотничьему сезону. По возможности добывали рыбы и мяса, запасались на долгую, лютую зиму. Где им больше нравилось жить? Это даже не обсуждается, – конечно, была бы такая возможность, они и не появлялись бы в поселке. Здесь в тайге у них был такой же дом, лишь
Несколько раз мне довелось выезжать на рыбалку с Геной. Он тогда не брал с собой жену, и мы ехали вдвоем. Гена соглашался на использование моей «нечистой силы» в виде лодочного мотора. Кривился, хмурился, старательно отворачивался от него, но терпел. При каждой поездке, лишь только садился в лодку, падал на колени и доставал откуда-то из запазухи умасленного, отшлифованного до блеска истуканчика, – своего походного бога. Что-то торопливо нашептывал ему, гладил шершавыми пальцами и, видимо, договорившись, что в поездке все сложится благополучно, прятал обратно, во внутренний карман. Тогда уже с большим спокойствием и доверием располагался в лодке, закуривал и гордо посматривал по сторонам. А мне казалось, что ему даже нравится этот стремительный полет лодки под упругим давлением ревущего мотора, но он в этом никогда не сознавался, и разговоры эти не любил и не поддерживал.
Конец ознакомительного фрагмента.