Тайга и зона
Шрифт:
Он выбрался к безымянному распадку, по возможности тихо спустился к руслу высохшего ручья…
И одновременно с этим в шею ему упёрся холодный кругляшок, а знакомый голос тихо произнёс:
– Ку-ку, Гриня. Так, давай медленно повернёмся жалом ко мне… Неугомонный ты паренёк, как я погляжу.
Гриневский почувствовал, как по спине побежала струйка липкого пота. Он повернулся.
Было нестрашно – просто неизмеримо горько от того, что провели, как мальчишку.
– Умница. Теперь сделаем так…
Внезапно –
– Не бойся, – донёсся до него голос Карташа. – Это я опять фонарём поводил перед твоей рожей. Как тогда, в «вахтовке», помнишь? Побудешь слепым минут десять, пока зрение не восстановится. Так, на всякий случай. А пока положи-ка ласты на череп, будь столь любезен.
Умелые руки быстро обыскали Гриневского.
– Ладно, твоя взяла, – выдавил Таксист. – Давай договоримся. Расстанемся по-людски, а? Ты меня не видел, я тебя не видел. – Облизнул мигом пересохшие губы, ожидая выстрела в затылок… или нож под ребро… или ещё чего в таком духе.
– Ага, на попятную идёшь? – сказал Карташ. – Это хорошо. Это правильно. Теперь руки за спину. Скрести их.
– Что… что ты хочешь делать?
– Не дрейфь, убивать я тебя пока не собираюсь. Просто стреножу, как конека. До утра полежишь под деревцем; рассветёт, тогда и поговорим. А я пока вздремну – всю ночь из-за тебя, чёрта, глаз не смыкал, ждал, когда ноги сделать надумаешь…
Кисти Гриневского прочно, но не больно опутала тонкая проволока – не иначе, та самая, которая раньше играла роль «растяжки». Карташ повёл его назад, к костру, как козла на верёвочке.
Маша не спала, сидела по-турецки, испуганно глядя на принудительное возвращение блудного зэка. Карташ ободряюще подмигнул ей, подвёл Таксиста к дереву, уложил на бок и другой конец проволоки надёжно обмотал вокруг ствола. Свет костра разогнал тени, на небольшом пятачке посреди бурелома было как-то неожиданно уютно и покойно.
– Не беспокоит? Вот и ладненько. Спасибо, хоть не передушил нас, сонных…
– Погоди.
– Ну?
– Покурить дай.
Алексей некоторое время колебался, но потом пожал плечами и просьбу выполнил.
– Теперь всё?
Гриневский молча затянулся.
– Тогда до завтра.
И Карташ погасил фонарь.
Гриневский попытался изогнуться и дотянуться до пут кончиком сигареты, но не смог.
Да и что толку – проволока ведь… Передохнул немного. Докурив до самого фильтра, выплюнул окурок далеко в кусты. Лежать было не то чтобы неудобно, но в высшей степени неприятно. Возле уха сновали комарьё и ещё какая-то таёжная дрянь, но пока кусать не решались, и на том спасибо.
– Ты тайгу знаешь, – сказал он в пространство. – Пёр по бурелому грамотно, сейчас подкрался неслышно… Значит, ты обманул меня.
– В детстве в походы ходил, – лениво донеслось со стороны костра.
– Начальник, ну зачем я тебе, а? Орден за меня всё равно не получишь. Я ж не бежал вместе со всеми, я вам жизнь спас. А тебе так и вовсе два раза. Мне через три с половиной откидываться, какой мне резон опять под статью лезть? И ни фига я не знаю, клянусь… Отпусти меня, а?
Послышалось возня, вновь включился фонарик.
– Слушай, Гриня, ты что, вообще никогда не спишь?
Кряхтя, Карташ присел на корточки перед Гриневским. Потёр глаза, сказал устало:
– Извини, отпустить я тебя сейчас никак не могу. Зато, что помогал, конечно, спасибо, но… Ты мне ещё не рассказал, откуда знаешь Пугача и какого чёрта лысого он тебя за собой потащил. Стало быть, ты что-то скрываешь. Стало быть, это что-то может оказаться для меня опасным. Расколись, а там посмотрим… Я ведь уже говорил: теперь мы с тобой одной ниточкой повязаны. Куда я, туда и ты.
Он поднялся, отошёл за дерево и с удовольствием помочился. Вернулся.
Гриневский вздохнул и сказал:
– Если хочешь – расскажу. Но ничего тут нет интересного…
– Ты зачем свалить решил по-тихому, а?
– А впадлу мне с вертухаем по лесам кантоваться…
– Не правильный ответ, – преспокойно перебил Алексей и добавил голосом Жеглова:
– Ты же не урка, Гриня. И не вор. И не жулик. Ты «мужик». Так что колись давай.
Гриневский ещё раз вздохнул…
21 декабря позапрошлого года, 19.44.
Никто не может знать, чем для него закончится этот день и этот вечер, а также любые вылазки, поездки, пикники и прочие мероприятия. К примеру, главный рыжий электрик страны, собравшийся в Приморье на открытие ГЭС, о чём заливисто вещают сейчас дикторы по радио, запросто может и не долететь. А что, очень даже запросто: столкновение со стаей ворон, теракт, ошибка диспетчера – жизнь наша полна неожиданностей… Ещё, глядишь, свалится на крышу «волги» этот электрический сокол, как раз ведь над головой будет пролетать.
А вон та деваха, что изготовилась перебегать улицу в неположенном месте, доберётся ли она до середины Днепра… то бишь улицы Ленина? Не угодит ли вместо свидания, на которое наметилась, судя по боевой раскраске и лучащимся глазам, в мрачную хронику дорожно-транспортных происшествий?
А вот уж кто точно может проснуться завтра поутру где угодно, так это гражданин, который открыл дверцу «Волги», впустив в салон морозное облако, и заползает сейчас на переднее пассажирское сиденье. Появление этого гражданина прервало вялые таксёрские умствования Петра.