Тайга – мой дом
Шрифт:
— В морозы тозовка сильно бросает, — говорит Валентин. — Бери с собой побольше дробовых патронов. С ними вернее.
Бескорыстные люди. Чем я отплачу за вашу доброту, за ваше участие? Да есть ли на свете такая плата? От всего сердца спасибо вам, друзья.
Михаил трогает лошадей. Проходит час, и мы на таежной тропе. Со всех сторон обступил лес. Небо в серой пелене. Тускло светит солнце. Да и вообще в лесу ярких красок нет. Березы, осины и лиственницы голые. От этого лес кажется редким. Зелень пихт, елей и кедров единого тона. Единственное,
Переднюю лошадь ведет Андрей. На второй едет Михаил. В зубах у него трубка, от которой вьется сизый дымок. На третьем возу — Володя, наш ямщик, подвижный паренек.
Я замыкаю шествие. На сани не сажусь умышленно. Мне нужно набраться сил, а эта дорога — хорошая зарядка. За два дня — восемьдесят километров. Если их одолею, смело могу охотиться.
К последним саням привязаны Орлик с Назарихой. Назариху не пускаю, чтобы зря не растрачивала силы. Дорогой может попасть след соболя или сохатого. Уйдет. Орлика держу на поводке: пусть привыкает ко мне. Отпущу только на зимовье.
День помаленьку светлеет. А мы тем временем уходим все дальше и дальше в горы. На душе радостно оттого, что я снова в тайге и пришел сюда не полюбоваться природой, а поработать; хватит ли сил у меня вновь, уже в который раз, стать охотником?
Первый привал. Даем немного отдохнуть лошадям, перевязываем возы. Собаки учиняют драку. Все Найда — серая остроносая сука. Она впервые в лесу. Сунулась к Загре. Он на нее заворчал. И тотчас образовался ком из собачьих тел.
— Ничего, научится вести себя, — говорит Андрей.
Растаскиваем собак. Закуриваем — и снова в путь.
Дорога идет то марями, то косогорами вдоль речек, то хребтами. Колодины, кочки. Сани бросает из стороны в сторону. Лошадей выматывает так, что на их крупах появляется пена. Никто не позаботился, чтобы дороги почистить, а ведь по ним уходят не менее десятка бригад.
Дорога спускается в низину. Мы в глухом ельнике. Здесь все темное: темный лес, темный снег. Глухо скрипят полозья саней. Надо же быть на земле такому неприветливому месту. Андрей останавливается и знаком руки зовет нас к себе. Что случилось? Через дорогу след медведицы с медвежонком. На снегу отпечатался каждый коготь.
— Утром прошли, — определил Андрей.
Лошади пугливо всхрапывают. Собаки-первоосенки, поджав хвосты, жмутся к нам. Старые собаки, навострив уши, с тревогой смотрят в чащу. Назариха, подняв морду, нюхает воздух. Дернет поводок и замрет. Я ее не пускаю.
Андрей с Михаилом сразу как-то подтянулись, взяли с возов карабины. За свою жизнь они не раз встречались с медведями. Следы зверей шли вдоль дороги. Обоз трогается. Все настороже. Общее волнение передалось и мне. Я встречался с медведем два года назад. Осенью пробирался по горам на оленью стоянку и столкнулся на тропе. Тогда все обошлось благополучно: медведь убежал. Что будет здесь?
Мы начеку. Собаки обнюхивают следы, но бежать вперед не
А следы медведей петляют рядом с дорогой. Звери идут к берлоге. Задержались где-то на ягодниках. Лошади прядают ушами, всхрапывают. Звери близко.
Впереди раздался лай. С десяток собак загремели на весь лес. Мы привязали лошадей. Лай взбудоражил кровь. Снимаем затворы с предохранителей. Лай усиливается. Собаки гонят зверя на нас.
Мы выходим вперед обоза.
— За деревья вставайте! — командует Андрей.
Мы встали за деревья рядом с дорогой. Лай собак все ближе и ближе. Собак и зверя от нас скрывает пригорок. У меня сильно, толчками, бьется сердце. Сжимаю приклад карабина.
Сейчас покажется медведь. Я уже представляю его неуклюжий, но ходкий бег, свирепый взгляд. Лай уже за бугром. Вскидываю карабин и держу дорогу на прицеле.
Между деревьями мелькнуло что-то белое. И тотчас вылетела свора собак. Заяц! Он мчится по дороге. Его преследует Загря, клацает зубами. Заяц обезумел, ничего не видит. Мчится прямо на лошадей. Андрей прыгнул на дорогу. И когда заяц подбежал к нему, поймал его за уши и поднял. Заяц взревел диким детским голосом: «У-а-а-й!» Собаки окружили Андрея и подняли такой гвалт, что в ушах зазвенело.
— Вот это зверь, — проговорил Михаил.
В это время слева от дороги в чаще раздался грозный рык. Земля будто вздрогнула. Собаки захлебнулись и замерли. Андрей бросил зайца и вскинул ружье.
Новый мощный рык качнулся по лесу и оборвался, раздался треск сучьев — и все замерло.
Мы в растерянности и недоумении смотрим друг на друга.
Глава 8
На ночлег остановились у ручья. На берегу, среди огромных лиственниц, разложили костер, а лошадей, накормив овсом, пустили пастись на лужок, где снег еще не завалил ветошь.
Мы с Михаилом расположились по одну сторону костра, Андрей с Володей — по другую. Михаил теребит глухаря, которого подстрелил дорогой. Предстоит чудесный ужин.
Вокруг стоянки под деревьями, а то и просто на открытом месте, свернувшись калачиком, спят собаки. Только Найда не найдет себе места, ходит как неприкаянная. Вот она подошла к костру и потянулась тонким носом к калачам, которые поставлены оттаивать. Андрей легонько огрел ее прутом. Найда взвизгнула, отскочила на почтительное расстояние и обиженно уставилась на Андрея.
— Совсем избаловали ее ребята, — проговорил Андрей. Это его собака. — Будет из нее какой толк или нет?
Найда подошла к Орлику и давай его царапать лапой. Орлик недовольно поднял морду, пружинисто вскочил, схватил Найду за загривок и отбросил от себя, как котенка. Найда, визжа от боли, несколько раз перевернулась.
А возле Орлика, точно из-под земли, вырос Загря, драчун, каких свет не видывал. Вскочили с рычанием остальные собаки, свалились в кучу и завертелись среди деревьев.