Тайга мятежников любит

Сухов Евгений Евгеньевич

– Он копал этой каской лаз… – возбужденно зашептала Катя, – чтобы спрятать коллекцию…

Хотелось плакать, но Максим рассмеялся.

– Он же не граф Монте-Кристо, право слово. Боюсь, разгадка этой каски прозаичнее.

Через час они выбрались на улицу, где за время их отсутствия ничего не изменилось. Чеснокова какой-то доской ковырялась в глиноземе, на куче гнилья восседал уморившийся Генка, задумчиво созерцая телодвижения подруги. У Аллы окончательно почернело настроение – откуда ей знать, чем там в землянке занимались эти двое? Обняла себя за плечи, понурилась.

– И что у нас в периоде? – сумничал Генка. – Бесконечность,

как у числа Пи?

– Первый подход закончен, – буркнула Чеснокова, не отрываясь от своей доски. – Будем ждать очередного пришествия.

Алла хмуро подняла голову, уставилась на черную от грязи Катю. Был бы у нее пистолет, не задумываясь, поставила бы жирную свинцовую точку.

– Революция-дьяволюция, – снова сумничал Генка. – И когда же зарастут все стежки-дорожки, ведущие в смутное время? Имеется такое мнение, что война не закончится, пока не похоронят последнего солдата. Но в этом лесу мы видим такое множество солдат Гражданской, и никогда они не будут похоронены…

– Сплюнь, – пробормотал Максим, падая на землю и закрывая глаза. – Нам еще войны здесь не хватало…

Раздался оглушительный треск. Завопила Чеснокова дурным голосом. Он подскочил и стал свидетелем незабываемого зрелища – как Чеснокова проваливается в собственноручно вырытую яму! Треснули подпорки, невидимые с земли, хлынули комья в образовавшийся проем, и девица, не зная, за что хвататься, мешком свалилась вниз. Последними пропали дергающиеся ноги…

Генка привстал, недоверчиво уставился на рваную дыру, всосавшую подругу.

– Вот так штука… Чеснокова, ты куда?

Комизм и суровая драма шагали нога в ногу. Четверо удивленных стояли у провала в другой мир и напряженно всматривались в хаос бревен, распорок, земли с тонким слоем дерна. Самое время было высылать спасательную команду на выручку пропавшему члену экспедиции, когда в подземелье что-то заворочалось и раздался истошный визг.

– Душа моя, – вкрадчиво поинтересовался Генка, – у тебя там все в порядке?

– Нет, не все! – злобно выкрикнула Чеснокова. – Я упала, здесь мыши!.. Ой, мамочка!

– Сама-то целая? – ближе к теме спросил Максим.

– Откуда я знаю? – снова что-то заворошилось, раздались удары палкой (видимо, Чеснокова объявила войну грызунам), распалось трухлявое бревно, и наконец из мрака вылезла чумазая мордашка с горящими глазами.

– Может, все-таки поможете выбраться?

– А ты и там хорошо смотришься, – развеселилась Алла.

– Нет, надо помочь, – рассудительно заметил Генка, пристроился у края пропасти и вытянул руку.

– Не делай этого, – спохватился Максим.

Генка испугался, отдернул руку. Мелькнула конечность подпрыгнувшей Чесноковой.

– Тэ-экс… – зловеще прозвучало из подземного мира.

– Обвалишься, – объяснил Максим. – И нас с собой потянешь – здесь все гнилое, а Чеснокова это дело только усугубила. Давайте лучше составим ей компанию…

– А вы знаете, – каким-то другим голосом известила из «подполья» Чеснокова, – мне кажется, здесь что-то есть… Это похоже на старый сундук… Но он поменьше и какой-то вытянутый…

– Мать честная… – захлебнулась волнением Катя. – Это тот самый подвал, что был завален в землянке… вернее, его продолжение… раньше сюда можно было спуститься из сарая, а можно было из дома…

События неслись. Он оттащил ее, уже готовую нырнуть, передал Генке. Командирским рыком приказал всем отступить, лег на край и поступательными рывками стал сползать в яму.

Навалилась темнота, в спину вперился ржавый гвоздь, он прыгнул вниз, дорывая штормовку.

– Максим, смотри… – вцепились ему в руку.

– Чеснокова, не приставай! – он пару минут сидел на корточках, давая глазам привыкнуть. Старый затхлый лаз – ширина такая, что руки не развести. Ходить можно лишь вприсядку. Стены обвалились, укосины прогнили, настил над головой угрожающе прогнулся. Обросший плесенью ящик, похожий на ящик для винтовок. Крышка съехала – то есть открывали, и неоднократно. Пыль десятилетиями въедалась в дерево и превратилась в седую спрессованную грязь. Руки тянулись приподнять крышку, посмотреть, что там – в ящике Пандоры. Волосы дыбом, поднялись, зашевелились, словно змеи горгоны Медузы…

– Максимчик, не могу поверить, Господи, мы нашли… – голос Чесноковой срывался, она упала на колени, потянулась к крышке. – Давай посмотрим, Максим, какая она, коллекция Шалимова…

Заскрипело трухлявое дерево. Жар ударил в голову.

– Не трожь! – он метнулся, ударил ее по рукам. Чеснокова отшатнулась.

– Ты что, офонарел?

– Прости… Не лезь, пожалуйста, Чеснокова, – от греха подальше, не надо…

– Но мы же не оставим это здесь?

Он сам не понимал, что нашло. Возможно, не понравился угловатый оскаленный череп, отделенный от скелета, – он лежал в сумеречной зоне, наполовину засыпанный землей, уставясь на кладоискателей черными глазами. Чеснокова его не заметила… Что там говорила Алла про дух мертвеца, стерегущий клад? Это, кстати, серьезно – как бы ни хихикали записные материалисты. Кому он мог принадлежать, этот череп, если не самому колдуну Горюну? Сибирская язва не щадила никого, даже колдунов. Он понял, что близится час, спустился в лаз, поближе к своим сокровищам, свернулся у стены… Не мифы, не легенды – немногим из кладоискателей, кому улыбнулась удача, удалось долго прожить. Духи земли, гномы, мертвые «сторожа» очень не любят, когда у них отнимают их собственность. Но не затем же они шли, чтобы полюбоваться и бросить?

– Посмотрим, Чеснокова, обязательно посмотрим, – бормотал он. – Но не здесь, давай поднимем эту беду…

Крышка вроде бы держалась. Он попытался приподнять находку за торец – хлынул пот, ящик оторвался от земли, но прогнулось днище. Пришлось оставить попытку. Два бруска, лишь частично подвергшиеся гниению, всунул под дно спереди и сзади, чтобы получились ручки.

– Еще один – сюда!..

Свалилась, конечно, Катя – взбудораженная, скулящая от волнения.

– Девчата, – распорядился он, – хватайтесь обе спереди, поднимайте. А я сзади, потом перехвачу… Генка, Алла, принимайте…

Нужно отдать им должное – находку не уронили. С тягучим скрипом, стонами, жалобами на хондроз оружейный ящик взгромоздили на край провала. Толкали все втроем, Генке, разумеется, отдавили ногу, Алла содрала ногти. Потом, суетясь, рыча от нетерпения, выбирались сами. Сгрудились, зачарованные, вокруг заплесневелой «древотары», не решаясь сделать последнее движение. Зубы выбивали чечетку.

– Открывать будем? – проблеял Генка.

– Боязно как-то, – выразила общее мнение Алла.

– Господи, неужели это то самое?.. – Катя благодарно посмотрела в небо. Стянула шапочку, и волосы золотистыми каскадами рассыпались по плечам. Генка покосился одним глазом на естественную женскую красоту – второй глаз при этом так и остался прикован к сокровищам. Смотрелось это странно.