Таймер
Шрифт:
Нельзя сказать, что я совершенно отвергал попытки трудоустройства. Пристраивался в разные места, но из-за прогулов и опозданий оставался безработным через неделю-другую. И всё возвращалось на круги своя: сетевая игра, мечты о контрактной службе и бессовестное восседание на шеях родственников, которые в силу природной интеллигентности не решались выгнать взашей зарвавшегося племянника. Хотя имели полное право!
– Сень,– тётя Люся вошла ко мне по обыкновению вечером перед сном. Перед своим сном, разумеется. Я ложился далеко
Я, ссутулившись, восседал на вертящемся стуле, через голову переброшено коромысло чёрных наушников, они как вёдра были влажны изнутри от пота. Из одежды на мне только трусы-боксёры. Тапки неизвестно где, одна, кажется, застряла под колесиком стула. Я то подрагиваю коленями в зависимости от напряжённости компьютерного боя, то весь замираю, и только палец молотит по кнопкам мыши. Наверное, что-то кричу соперникам – («наверное», потому что в наушниках мне себя не слышно, а в пылу сражения я ничего не замечаю). Да, пожалуй, я приговариваю всё время, что-то вроде: «Давай-давай, ну же… Ну!» Почти как футбольный болельщик.
Экран высвечивал мою фигуру, отчего в тёмной комнате создавалось впечатление, будто древний проектор показывает чёрно-белое кино.
Тётя Люся коснулась моего плеча. Я, не заметивший, как она вошла из коридора, вздрогнул, дёрнул мышью в сторону – одновременно пальнув по «своим» в игре и своротив плошку с чипсами в реальности. Картофельные пластинки в паприке разлетелись по компьютерному столу (вытряхивай теперь крошки из междурядья клавиш!), частично упали на пол, обсыпав по пути крошевом мои голые волосатые ноги.
Я снял наушники.
– Сеня,– тётушка повторила обращение. Предыдущего я не слышал.– Ты не хочешь прокатиться в Ямгород?
Тётя присела на краешек дивана и закуталась в цветной платок с бахромой, накинутый поверх фланелевого халата в мелкий «дождик». Мне пришлось развернуться спиной к экрану. Бой проигран. В чате меня поливают бранью. Фиг с ним.
– В Ямгород? Зачем?
– Ты можешь назвать меня старой сводней или кем угодно! – она дружелюбно улыбнулась.– В Ямгороде есть одна хорошая девочка… Танечка.
Отношения у нас с тётей всегда были невероятно доверительными и тёплыми. Да, я ленивый говнюк, уплетающий пироги и борщи, и не удосуживающийся вымыть за собой тарелку, без стеснения скидывающий одежду вплоть до исподнего в бак для стирки и без удивления обнаруживающий её потом выглаженной на полке в шкафу. Да, всё так, но тётушку я люблю.
Так вот. При всей теплоте наших взаимоотношений, хороших девочек она мне раньше не предлагала. Плохих, впрочем, тоже. От удивления я не прервал родственницу на полуслове, хотя удовольствия от сватовства не получал.
– Ей надо помочь. Света – моя подруга, а Таня – её дочь. Созванивались только что,– тётя показала на правое ухо,– оно ведь ещё красное, да? Трубка чуть не вскипела.
В темноте мне не было видно,
– Чем я могу быть полезен дочери твоей подруги? – имени я не произнёс намеренно: дистанцируюсь от неведомой девушки.
– Она готовит выставку.
– Художница?
– Медсестра.
– Медсестра, которая готовит выставку – начало интригующее. Что выставляет? Утки? Судна?
– Нет. Я не очень поняла. Какие-то фотографии.
– И лучшей кандидатуры в помощники, чем я, не нашлось? Загибаем пальцы,– я стал загибать,– я не медик – раз, не фотограф – два, не организатор – три, не переношу выставок – четыре, живу в другом городе – пять.
Я разжал пальцы и помахал ими в воздухе. Махать сжатым кулаком вблизи от тёти мне показалось неправильным.
– Пять. А вот вопрос у меня только один – почему именно я?
– Я подумала, что прогулка и смена деятельности пойдут тебе на пользу.
Тётя Люся заправила за ухо прядь седеющих волос, не слишком крепко собранных на затылке заколкой-крабиком. Экран погас и я шевельнул мышь, чтобы не погружаться во тьму. Свет зажигать не хотелось.
– Должен ли я услышать в этой фразе подтекст? Что-то вроде: Сенечка, тебе пора освободить нас от своего присутствия?
– Нет,– она грустно посмотрела на меня,– никакого подтекста. Если бы я устала от твоего соседства, я бы так и сказала. Наверное. Не знаю. Я никогда не планировала говорить ничего подобного и мне сложно представить нужную интонацию.
– Ямгород значит Ямгород,– я пожал плечами. Мне и правда порой бывает скучно, может тётка права, смена обстановки меня взбодрит? – Надеюсь, в нём не слишком много ям?
– Что, прости?
– Ямгород. Город ям, надо полагать. Весь перекопали или как?
– Никогда там не была, Света сама приезжает обычно. Но ты уж постарайся, даже если там полно ям, обходить их стороной, ладно?
Тётя Люся чмокнула меня в макушку, скользнула глазами по игровому чату:
– Ох, какие там все грубые. Ответь-ка им, как следует.
Она вышла из комнаты, а я вернулся в виртуальный бой. Что-то в настроении тётки было не так, но я не придал этому значения.
Глава 2
Добраться до Ямгорода можно было автобусом или электричкой. Я предпочёл последнюю. Родственники проводили меня. Тётя плакала, хотя ей не свойственны чрезмерные сантименты, дядя напоследок обнял, чего между нами прежде не водилось. Даже встречая с дембельского поезда, он только крепко пожал мне руку.