Тайна богини Таурт
Шрифт:
— Ты очень многословен! Все, что ты тут наплел, мне ни к чему. Скажи главное, ты ручаешься за них?
— Конечно, господин!
— Однако, Сенбеф, — засомневался Кенна, — сможет ли Сети быть нам полезен, если у него такое слабое здоровье?
— О, да, господин. Я знаю, что он вхож в дом госпожи Ахури . — Сенбеф многозначительно подмигнул Кенне, вызвав этим недовольство последнего. — Брат часто просит его помочь служанкам госпожи донести покупки с рынка, иногда передает с ним какие-нибудь подарки госпоже.
— Госпожа очень добра ко мне! — улыбнулся Сети.
— Ну что ж, тогда ты тоже сможешь порадовать ее. У нее есть друг, который хочет преподнести ей сюрприз. И ты, я думаю, сможешь
Мальчишки выждали минуту и уже собирались отправиться следом, как вдруг Минмес оглянулся и сдавленно вскрикнул. В его голосе было столько ужаса, что Хемон тут же посмотрел в ту же сторону и оцепенел от страха. На фоне багрового заката он увидел огромную фигуру богини Таурт. Богиня шла прямо на них. То, что это именно Таурт сомневаться не приходилось. Она была чуть ли не в два раза выше самого высокого человека. И все было именно так, как рассказывал Кагаба. Платье обтягивало огромный живот гиппопотама, а вместо головы у нее была полукрокодилья, полугиппопотамовая морда. По спине до самой земли тянулись длинные волосы, заплетенные в толстую косу. Двигалась Таурт медленно и величественно, слегка покачиваясь на ходу. Охваченные паническим ужасом мальчики, не разбирая дороги, кинулись вглубь некрополя.
Они долго бежали, пока не стали задыхаться. Тогда, спрятавшись во внутреннем дворике пышной гробницы какого-то сановника былых лет, они тревожно оглянулись по сторонам. Вокруг стояла тишина. Все еще дрожа от страха, ребята решили пока не высовываться. Наконец, по прошествии некоторого времени, они вышли из своего укрытия.
— Что будем делать дальше? — тихо спросил Минмес.
— Еще не знаю, — пробормотал Хемон. — Я все думаю, не привиделось ли нам это?
— Сразу двоим? Это ведь легко проверить. Если мы видели одно и то же, значит, никакого обмана зрения. Ты видел богиню Таурт, как и я? Ответом Хемона стало красноречивое молчание.
— Хорошо, пусть так! Но почему мы убежали? Может быть, богиня хотела нам помочь? — неожиданно встрепенулся Хемон. — Боги все видят. Она что-то хотела нам сказать, а мы кинулись прочь! Мы должны ее найти. — Минмес не разделял оптимизма Хемона. В фигуре Таурт ему почудилось что-то зловещее.
Понукаемый Хемоном, он вынужден был последовать за своим нетерпеливым другом. Неожиданно страшный крик прорезал вечерний воздух. В ужасе мальчики прижались друг к другу. От страха у них отнялись ноги и они не могли сделать больше ни шага. Им казалось, что прошла вечность, пока они смогли пошевелить омертвевшими конечностями. И в эту минуту из-за соседнего надгробья выплыла страшная полукрокодилья морда Таурт. Богиня их не заметила. Она величественно удалялась в сторону Нила. Ничего не изменилось в ее внешности, за исключением пятен свежей крови, украсивших платье причудливым узором. Красными от крови были и зубы богини. Вывод напрашивался сам собой! Какой-то несчастный только что стал ужином для добренькой Таурт! В который раз за сегодняшний день время снова остановилось для несчастных мальчишек.
Когда страх улегся, они с любопытством огляделись по сторонам и даже решились пойти в ту сторону, откуда вышла Таурт. Ведь там мог быть тот несчастный и возможно он был еще жив, а значит нуждался в помощи. Однако, вокруг снова воцарилась тишина. Не было ни малейшего намека на случившееся несчастье. Внезапно Хемон споткнулся обо что-то. Это оказался ящик с красками.
— Наверное, его оставил какой-нибудь художник, расписывающий гробницы, — предположил Минмес.
— Знаешь, я сейчас подумал о Сети. Что, если это его краски? Значит,
— Вечно ты все драматизируешь! — поежился Минмес. — Ты забыл, что он был не один! Или по-твоему Таурт съела их всех: Сенбефа, Кенну, То, Хапиура... Не многовато ли?
— Для смертного может быть, но не для богини! — отрезал Хемон. Прижав к себе ящик, он задумчиво оглядывался по сторонам. Неожиданно он засмеялся. Природная жизнерадостность брала верх над страхами.
— Посмотри на эту гробницу! Да не на эту, а на ту, где написано, что она принадлежит некому Интефикеру. Смотри, сколько здесь надписей! "Писцы Унис и Рехмир посетили эту гробницу и молились здесь", а вот еще "Они нашли, что внутри она подобна небесам". А вот гробница некого Хаменуэса. Сколько здесь всего нацарапано!
Минмес, постепенно развеселившись, присоединился к другу.
— "Здесь был Аменемхат, писец с искусными пальцами, которого весьма изумили все эти безграмотные писульки с ошибками, нацарапанные безграмотной женщиной, а не умелым писцом, учеником Тота!" — Ой, не могу сейчас умру от смеха, ты только подумай, что о себе мнит этот нильский гусь "писец с искусными пальцами"! А это что за новостройка? Кому суждено занять после смерти этот дворец?
— Может быть кто-то из дома фараона строит себе гробницу, — Минмес вошел во внутренний дворик. — Смотри, здесь даже еще не начаты внутренние работы. А вот и имя счастливца, вырезанное на камне "Кагаба, жрец..."
— Не начаты, говоришь, внутренние работы, — мстительно пробормотал Хемон. — Почему же мы стоим? Поможем немного живописцам! — И он с грохотом скинул на пол ящик с красками.
Глава шестая.
Обратный путь был особенно тяжел. Уже почти стемнело, когда они забрались в лодку, и хотя светила полная луна, было плохо видно. Ребятам еще повезло, что из-за сильной засухи Нил слишком обмелел. Сезон разлива еще не начался. Минмес опасался, что они наткнутся на крокодила. Хемон, хотя сам дрожал от страха, успокаивал друга, стараясь отвлечь от плохих мыслей. Только у него сегодня это плохо получалось, так как на ум приходили довольно невеселые истории.
— А помнишь бедняка Нахта? Он был прачечник. Стирал белье. Работы у него всегда было много. Ведь белая льняная одежда очень быстро становится грязной. Так что в клиентах недостатка не должно было бы быть. Беда в том, что таких прачечников, как он, слишком много. Ти, Аби, Панемерит... Список слишком велик. А бедняга Нахт не слишком старался. Прополощет кое-как в реке, да слегка отобьет на камне. А уж о плиссировке и говорить не приходится. Когда он прикладывал влажную ткань к специальным желобкам на доске и оставлял просушиваться, то совсем не заботился о том, чтобы складки были ровными. Так что ничего удивительного не было в том, что его часто обходили с заказами. Самым лучшим был и остается Панемерит.
— К чему ты мне это рассказываешь?
— Разве ты не помнишь, что его утащил крокодил как раз, когда он занимался своей работой?
— Вот те раз! Утешил, спасибо! Забыл, что мы переплываем Нил, воды которого так и кишат крокодилами? Или ты считаешь, что у них есть повод быть к нам более благосклонными, чем к Нахту?
Хемон испуганно схватился за амулет на груди, но тут же снова затараторил:
— Э, да ты не дослушал! Вечно перебиваешь. Нахт был бедняком. Шансов на достойное погребение у него не было. А так как его утащил крокодил, то его похоронили по высшему разряду, когда тело выбросило на берег. Его набальзамировали за счет горожан, богато обрядили и предали погребению в священной гробнице. Тела его не дозволили касаться ни родным, ни друзьям. Жрецы бога Хапи похоронили его как высшее, нежели человек, существо! Вот какая у него оказалась достойная смерть.