Тайна Бреши
Шрифт:
Но Дайер хотел уйти. Это не вызывало сомнений. И едва ли он боялся за себя. За его страхом стояло нечто большее. «Много большее», – подумал Трэвис. Наверное, командир ракетной установки в бункере под Южной Дакотой, получивший приказ о пуске, выглядел так же, как Дайер.
Руди вертел головой, глядя то в один конец туннеля, то в другой, словно пытался увидеть скрытый в темноте выход.
– Господи, – прошептал он.
– Они еще не сумели попасть внутрь, – сказал Трэвис. – Мощность взрывчатки, которую
Он представил, как люди в масках используют то, что они взяли с собой.
– Однако за их спинами стоит Холт, который способен ускорить дело, – сказал Дайер. – Они могут на вертолете доставить сюда то, что потребуется. Двери будут взорваны в течение ближайшего получаса.
Его взгляд скользнул по трем МР5, но потом он отбросил эту мысль. Дайер подошел к стене и прижался к ней лбом, напряженно думая, как выбраться из рудника.
– Мне рассказали, что наверху шахты есть нечто вроде квартиры, – сказал он.
– Верно, – ответил Трэвис.
– А там можно найти что-нибудь для диверсии? Газовая плита, сушилка…
– Все электрическое.
Дайер снова погрузился в размышления.
– А что находится в том помещении, где Брешь? – спросил Трэвис. – Кроме самой Бреши… Там есть оборудование? Что-то крупное? Оружие?
– Едва ли, – сказал Дайер. – Если вспомнить то, что мне рассказывал Гарнер.
– Тогда давайте посмотрим сами, – предложил Трэвис.
Они находились в трех лестничных пролетах от дна, когда Чейз понял, что ошибся: шахта не выходила в большое помещение. Под последней ступенькой и мостиком, который начинался сразу за ней, находился мощный стеклянный барьер или прозрачный пластик, закрепленный болтами; он играл роль пола, отделявшего их от пространства внизу. А по краям все было залито чем-то напоминающим смолу.
Теперь Трэвис видел, куда ведет мостик – точнее, место, где он исчезал: дверной проем стандартного размера, проделанный в стене шахты на фут выше пола и шестью дюймами выше прозрачного барьера. К тому моменту, когда они преодолели последние ступеньки, Трэвис уже мог заглянуть в узкий туннель. Он уходил на пятнадцать футов в темноту, потом резко расширялся вправо. Именно оттуда исходили волны интенсивного красного и розового света.
Трэвис, который шел первым, остановился у основания лестницы и посмотрел вниз, сквозь стеклянную дверь. Даже отсюда он не видел стен пропасти. Дно находилось в тридцати футах, его покрывало нечто темно-серое и гранулированное, немного напоминающее асфальт.
Трэвис принялся изучать барьер. Ему удалось оценить его толщину по герметику у стен – по меньшей мере три дюйма. По нему вполне можно было ходить. Складывалось впечатление, что кто-то так и поступал: всю поверхность покрывали царапины. Наверное, это был прочный пластик. Кто оставил царапины? Трэвис шагнул в сторону, не спуская с них взгляда, и сразу понял, что царапины сделаны снизу.
Он бросил последний взгляд вниз и двинулся к туннелю. Его шаги эхом разнеслись во все стороны.
Они остановились у входа в туннель.
Все
Там висела кабина, сделанная из такого же прозрачного пластика, что и барьер, из прямоугольных пластин, привинченных к стальному каркасу. Даже пол был прозрачным.
Они прекрасно видели, что находилось за кабиной: огромное пространство, высеченное в теле горы. Тридцать футов от потолка до дна, диаметр – не менее ста футов. Они смотрели туда через прозрачный пластик почти со стороны потолка.
Трэвис не сомневался, что именно здесь прежде добывали руду. Шахтеры создали пещеру при помощи динамита и кирок в начале двадцатого столетия. Но эту мысль тут же вытеснили две другие.
Вторая Брешь. Привычная необычность притягивала взгляд. Она находилась прямо впереди смотровой площадки, рядом с дальней точкой арки пещеры. Брешь имела такие же размеры, форму и текстуру, как и ее аналог в Вайоминге. Неровный разорванный овал, десять футов в ширину и три в высоту, образующий сияющий вход в туннель, который уходил в бесконечность. Сам туннель, из материала, напоминающего плазму – словно пламя, горящее и танцующее вдоль краев, – был идеально круглой формы, его высота соответствовала исходным трем футам, но заметно расширялась в стороны.
Только цвета у двух Брешей отличались, и эти различия производили впечатление. Трэвис смотрел на Брешь не моргая. Туннель был кроваво-красного цвета, а внутри каждые несколько секунд извивались розовые бесплотные нити. Пиршество оттенков изливалось из входа в туннель: возникала пятидюймовая граница ослепительно-белого сияния.
И все вместе ярко освещало вторую вещь, которая привлекла внимание Трэвиса.
Пол пещеры.
Его, точно ковер, покрывали мертвые насекомые размером с человеческую ладонь.
Он увидел их еще с нижних ступеней лестницы, но тогда не сообразил, что это такое. Детали становились понятными только в ярком свете – в тридцати или сорока футах от Бреши. Поврежденные панцири, потрескавшиеся крылья, расчлененные хитиновые тела – возможно, вся пещера была забита насекомыми на несколько футов в высоту.
Трэвис заметил и кое-что еще: прозрачный пластик был поврежден – и также только с внутренней стороны.
Трэвис услышал, как тяжело дышит Бетани, стоявшая слева от него. Ритм ее дыхания ускорялся. Трэвис вспомнил, что она говорила ему о своей ненависти к насекомым, глубоком, иррациональном страхе – серьезной фобии, которую она так и не смогла победить. Сейчас женщина сделала шаг вперед и указала на точку, расположенную между ними и Брешью. Трэвис посмотрел туда. И увидел.
Один из жуков был еще жив. Он лежал поверх останков своих собратьев и продолжал шевелить крыльями. Насекомое напоминало осу. Узкое тело, составные крылья, удлиненный грудной отдел, который заканчивался подобием жала. От головы до хвоста – примерно шесть дюймов.
Трэвис заметил еще одно живое насекомое десятью ярдами левее. В следующие несколько секунд он обнаружил три живых «осы».
Бетани немного успокоилась и задышала ровнее.
– Я думала, они не могут проникнуть к нам.