Тайна бронзовой статуи
Шрифт:
— Вы говорите про вашего Рамона? — поинтересовалась Холли. Возможно, кто-то другой не сам Мейкпис, прятал «Тайну Жизни» в мастерской?
Нет-нет, не Рамон, — пренебрежительно отмахнулся Оскар Мейкпис. — У него вообще нет художественного чутья. Он полезен лишь как охранник, может что-нибудь принести-отнести, но мозгов у него, увы, немного! Нет, в мастерской мне помогает Мигель. Он тоже местный, но гораздо более талантливый и смышленый. В сущности, будь у него немного больше таланта, из него мог бы получиться приличный скульптор.
Но, конечно же, не ваших масштабов, —
Оскар Мейкпис потеребил пальцами кончики бороды и снисходительно улыбнулся:
Ну, нет, тут не может быть никаких сомнений. Это исключено. Бедняга набил руку на создании объема, но у него нет важнейшей искры — творческого воображения. Впрочем, я
Позволяю ему входить в мою мастерскую как ученику.
Ах, значит, когда-нибудь он тоже, возможно, станет известным мастером? — спросила Белинда.
Я бы не загадывал так далеко! — ответил Оскар Мейкпис. — Впрочем, он учится, наблюдая за мной. Он промывает мои кисти, смешивает краски, наводит чистоту в мастерской.
Как мило, — сказала Холли, а про себя подумала, что работать на краснобородого гения, вероятно, очень тяжело. — Но если вы не работаете в той мастерской, значит, у вас где-то здесь есть другая?
Разумеется. Моя мастерская находится в «Кастелло». Я создал ее сам. Там только свет, воздух и пространство — самое лучшее обрамление для моего таланта.
Значит, когда вы заканчиваете свою новую скульптуру и собираетесь ее куда-нибудь посылать, она стоит в вашей мастерской? — спросила Трейси.
Да, иногда бывает и так, — согласился художник. — Сейчас такой спрос на мои работы, понимаете, галереи всего мира забрасывают меня просьбами, каждый день все новые… И все умоляют, чтобы я продал им свои самые новые шедевры.
— А если, скажем, вы берете на время какую-то работу другого скульптора или художника, вы и ее храните в своей мастерской? Как бы невзначай поинтересовалась Трейси.
Мейкпис взглянул на девочку так, словно Трейси внезапно заговорила на китайском языке.
Другого художника? — воскликнул он. С какой стати я стану приносить к себе работу другого художника? Вы можете предположить хотя бы на мгновение, что я способен попасть под влияние другого человека?
В общем-то, нет, но я подумала про «Тайну Жизни» Ганса Дорфмана…
Дорфмана? Меня не интересуют ни Дорфман, ни любые другие скульпторы! Как только} вам в голову могла прийти такая нелепость?
Я просто вспомнила про тот первый раз, когда мы побывали в вашей галерее. — Трейси дожимала, чувствуя, что наконец-то они могут узнать наиболее важные факты. — Дверь мастерской была открыта, и мы увидели в ней «Тайну Жизни».
Эге! — Оскар Мейкпис щелкнул пальцами. — Теперь я припоминаю. Мистер Хейес упоминал о чем-то в этом роде. Он сказал, что вы видели работу Дорфмана в галерее «Тейт-Модерн», а потом она померещилась вам в моей мастерской — верно? — Художник залился смехом так, что затряслись кончики его бороды. — конечно, это абсурд! Мистер Хейес сказал тогда, что вы слишком подчиняетесь своей фантазии.
Трейси пыталась что-то возразить, но Мейкпис
Моя милая девочка, не нужно оправдываться! Я ни в коем случае не осуждаю вас. Я художник, и вся моя жизнь посвящена играм воображения. Более того, я поздравляю вас с рождением такой оригинальной фантазии. Пойдемте со мной! Я покажу вам свою студию!
Неожиданно для девочек Оскар Мейкпис превратился в радушного хозяина. Быстрым шагом он пошел по саду.
Моего помощника, Мигеля, вы увидите в доме, — сообщил он им. — Я не сомневаюсь, он будет рад познакомиться с вами. — Он показал пальцем на стеклянную пристройку в дальнем конце дома, которую Холли принимала за оранжерею. Стеклянные стены ослепительно сверкали в солнечных лучах.
Вот, перед вами моя мастерская, — с гордостью сообщил девочкам художник. — Как я ее и задумал: хрустальный ларец, наполненный солнцем!
Мейкпис открыл узкую стеклянную дверь, и Холли первая вошла в студию. На мгновение свет так ослепил ее, что ей пришлось загородить глаза ладонью. Она увидела лишь расплывчатые контуры двух мольбертов, верстака и гончарного круга, да еще мужчину, разминавшего большой ком глины. За спиной девочки послышались шаги Трейси и Белинды — они тоже вошли’ в ярко освещенную комнату.
Оскар Мейкпис тоже загородил глаза.
Мигель, спусти, пожалуйста, верхние шторы! — крикнул он. — Иначе трудно смотреть. Я боготворю солнце, но сейчас его слишком много!
Да, сэр, сейчас, — ответил помощник Мейкписа и повернул длинный металлический рычаг. Тонкая, белая штора медленно развернулась и закрыла часть стеклянной крыши, загородив дорогу солнечным лучам. Холли наконец смогла увидеть лицо Мигеля.
Девочка ахнула. Она стояла лицом к лицу с! очень знакомым ей молодым человеком смуглым, с маленькими черными усами!
ГЛАВА XI!
ОБОЗНАЛИСЬ
На мгновение Холли лишилась дара речи, и, прежде чем смогла что-то сказать, ее опередила Трейси:
— Простите, мы не вас видели прошлой ночью в Готическом квартале, а утром на Рамблас? Вы еще пытались убежать от нас.
Молодой человек удивленно взглянул на нее:
Нет, не меня. Почему вы спрашиваете?
Это долгая история, — осторожно ответила за нее Холли. Ей не хотелось, чтобы молодой человек снова сбежал.
Что все это значит? — Оскар Мейкпис удивленно поднял одну бровь. — Ах да, припоминаю. Мистер Хейес говорил мне, что вы вообразили себя великими детективами. Должен признаться, что подобное увлечение не слишком подходит для трех юных леди.
Подходит или нет, но нам это нравится, — ответила Трейси. — Прошлой ночью мы видели молодого человека, который разбил витрину магазина и украл несколько ювелирных изделий. Он поразительно похож на вашего ассистента!
После ее слов Мигель нахмурился и перестал разминать глину.
Надеюсь, вы не обвините моего помощника в том, что он участвовал в ограблении? — воскликнул Оскар Мейкпис. — Если вы думаете, что он тот самый человек, которого вы видели утром на Рамблас, уверяю вас, что вы ошибаетесь. Мигель работал тут весь день.