Тайна царя-отрока Петра II
Шрифт:
Вокруг Москвы, на расстоянии трёх, четырёх, пяти миль, было много монастырей. В часовнях монастырей обычно хранились большие богатства. Я как-то раз посетила настоятеля одного из монастырей, который очень любезно угощал нас кофе, чаем, сластями. Наконец он сказал, что должен попотчевать нас по обычаю своей страны, и тогда стол уставили горохом, бобами, репой, морковью и прочим — всё в сыром виде: у них шёл какой-то пост. Они часто постились. То Рождественский, то перед Пасхой, то Петров… Православный игумен оказался славным, добродушным человеком, и мы очень приятно провели день. Милях в трёх оттуда был расположен женский монастырь для высокопоставленных особ, там взаперти находилась вдовствующая императрица, как она себя называла. Я имею в виду первую супругу Петра I, Евдокию Лопухину, мать царевича Алексея…
Да, так вот… Ты весьма уважала Петра Великого, и вот ещё одна история о нём — со слов Миниха. Его отец строил канал между Ладожским озером и
Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе. Художник Н.Н. Ге
Петр I на смертном одре. Художник И.-Г. Таннауер
Царевич Алексей Петрович. Гравюра XVIII в.
Шарлотта-Христина-София, супруга царевича Алексея Петровича, мать императора Петра II. Гравюра XVIII в.
Петр II. Неизвестный художник
Выезд императора Петра II и царевны Елизаветы Петровны на охоту. Художник В.А. Серов
А.Д. Меншиков. Неизвестный художник
М.А. Меншикова. Гравюра XVIII в.
А.И. Остерман. Неизвестный художник
Евдокия Лопухина, первая супруга Петра I, бабушка Петра II. Неизвестный художник
Я.В. Брюс. Портрет из «Брюсова календаря»
Обсерватория Брюса в его усадьбе в Глинках
Барельефы над окнами дома Брюса в Глинках
Вид
Император Петр II. Неизвестный художник
Усадьба Горенки. Вид со двора. Неизвестный художник
Остров Уединения. Усадьба Горенки. Современный вид
Меншиков в Березове. Художник В.И. Суриков
Супруги Долгорукие в остроге. Художник А.П. Рябушкин
Е.А. Долгорукая. Гравюра XVIII в.
Не могу удержаться, чтобы не рассказать тебе, дорогая, об одном русском, который побывал во Франции и кое-чему научился там. И вот в России попал он в компанию хорошеньких женщин, сразу четырёх. С каждой танцевал, веселился, похвалялся лёгкими победами. А дамы эти, надо сказать, были замужем, взяли да и рассказали обо всём своим мужьям. Одна из дам пригласила молодого человека к себе на ужин, не сказав, кто там будет ещё. Он летел на крыльях любви и был встречен с любезностью. Но посреди восторгов дама стала выговаривать ему за те речи, что он произносил. Он всё отрицал. Тогда вошли её приятельницы, да ещё со своими мужьями, и мужья произнесли свой приговор: пусть все женщины собственноручно выпорют его ремнём. Кое-кто говорил, что они и впрямь проделали это; другие утверждали, будто дамы приказали сделать это своим горничным; во всяком случае, наказание было исполнено с такой жестокостью, что любвеобильному кавалеру пришлось несколько дней провести в постели. Неясно только, были ли дамы только наблюдательницами или сами производили экзекуцию. Я привела тебе этот пример, чтобы ты могла судить о любовных играх в здешнем северном климате.
Однако… всё же я вернусь к нашей княжне.
Ах, милая, надо долго жить, чтобы понять что-то в людях, в любви, в их отношениях. Ты думаешь, что княжна Долгорукая только и думала о Миллюзимо? Нет, она была волевая женщина и запретила себе о нём говорить и думать, решила, что те её мысли были преступны. Если ненависть может перейти в любовь, то почему любовь не может превратиться в ненависть? Вот и его посчитала она виновником своих несчастий. Однако прежде всего Екатерина была обеспокоена судьбою своей семьи, их будущим, хотя… хотя, в сущности, ведь это они, её родственники, принесли девушку в жертву своему властолюбию…
Всё семейство Долгоруких, в том числе и бедная «императрица на час», было сослано по приказу Бирона и Анны Иоанновны. И представь, сослали их в то же самое место, в тот же Берёзов, где жили дети Меншикова. Сам светлейший князь умер там за год до этих событий. Так что две эти девицы, которые одна за другою были невестами молодого царя, могли встретиться в той ссылке. Не правда ли, какой потрясающий сюжет для трагедии? Жаль, что нет уже Шекспира.
Кстати, в России ссылали женщин и детей: если подвергался опале глава семьи, вся семья также следовала за ним, имущество, принадлежащее им, отбиралось, и самые знатные становились простолюдинами…
Извини, дорогая, в голове у меня путается… Хочу сказать, что у нас в Москве был небольшой дом за городом, который доставлял мне огромное удовольствие, — здесь можно было отдохнуть от напряжения, всегда сопутствующего пребыванию при дворе. Дом стоял на возвышенности, у подножия — прекрасный луг, спускавшийся к реке. Позади на много миль — лес. Вокруг нет ничего обустроенного или возделанного, ибо ненадёжность погоды в здешних краях сделала бы расходы на это смешными, и насколько дом выглядел сельским снаружи, настолько он был прост и внутри. На столы подавался дельфтский фаянс, постельное бельё — из белого миткаля, плетёные стулья и остальное в том же духе. В одной гостиной книги и карты. Они да ещё мои пяльцы для вышивания — это единственное, что отличало наш дом от фермы. Здесь мы с большой приятностью проводили три дня в неделю.